дневник в текстовом (пару вечеров ушло на "расшифровку"). Текст привожу без исправлений, как есть. наименования некоторых населенных пунктов немного искажены автором, некоторые населенные пункты ныне переименованы. Одним словом, что есть, то есть. читайте и прочувствуйте "энергетику" той эпохи.
16 ноября. Вторник. 1943 село Молдова
12 ноября вышли из Олешек /ныне Цюрупинск/.
13 ночевать пришлось в пути.
14 ночевали на Голой /пристани/
15 в «Калигеях». За это время прошли Кардашинку, где нас разбили по группам, Малая Кардашинка, Голую Пристань, Калигеи, Михайловку, и заночевали в еврейских поселках
Утром 16 ноября собрались все в одном поселке и, пройдя Молдавку, остановились, пока в Птаховке.
Сейчас вечер, где будем ночевать пока не знаю. Ночь провел вместе с дядей Жорой.
Сейчас утро 16 ноября сижу уже в 4 /-том/ поселке. Утром пойдём дальше в Ново Киевку. Отсюда осталось ещё 6 километров.
19 ноября. Пятница. Нахожусь в АсканииНова. Сижу в конюшне, где и ночевал эту ночь. Вчера под вечер я отстал от колонны и сел на одну машину, которая и доставила нас сюда. Приехали мы сюда вечером и квартиры не нашли, так как везде стоят военные.
Нас здесь 4 человека из Олешек. Сейчас поджидаем свою колонну. Вчера, когда мы шли в Чаплинку я видел убитого в канаве у дороги. Этот человек был уже наполовину раздет и в немецкой форме. Эта картина очень неприятно подействовала на меня. Дальше ещё видели уже совершенно раздетого. Около …… кругом лежали трупы скота, но это всё же не то. Мне кажется, что труп лошади не убивает в нас веселость, так, как – человека потому, что мы не можем вообразить себя на его месте. Но когда увидишь человека, то очень легко поставить себя на его место, особенно зная, что идёшь в такое место, где легко тебя может убить, искалечить и в один миг превратить в ничто. А умирать ещё не хочется.
Когда я выходил из дому, я собирался регулярно вести дневник, но сейчас это не всегда возможно. Нас ведут целый день и время свободного очень мало. На привалах очень трудно писать (мерзнут руки), а вечером, пока найдешь квартиру уже темно и у хозяев нет света при котором можно было бы писать или очень усталый стараешься скорее улечься и отдохнуть.
Сегодня я кончил все свои продукты, а конца пути ещё не видно и продукты нам не выдают. У меня есть ещё дяди Жорин хлеб и если он меня сегодня не найдёт то придётся кончить и его /хлеб/. Дальше думаю пойти купить или выменять хлеба, а то придется и украсть. Вчера у кой кого спрашивали хлеба, но люди не продают, говорят, что у самих мало. Здесь местных жителей почти нет. Большинство военных и эвакуированных.
Пишу уже далеко от Оскании, где и сам не знаю. Наша колонна так и не дошла до Оскании, её повернули назад нам пришлось вернуться назад. Наш лейтенант сказал нам, что надо идти в Крестовку, где и будут нас формировать. До Крестовки я прошел лишь половину пути, а другую я проехал на машине. В Крестовке мы посидели с полчаса и нас направили на Ново Натальевку. До места мы не дошли, а остановились на каком-то хуторе. Сейчас уже очень поздно и дальше идти уже не будем.
21 ноября. Сижу в Маячкинском хуторе. Утро. Дальнейшего маршрута не знаем.
Вчера нас разбили по группам и развели в разные стороны. От ребят узнал, что дядя Жора пошел с партией в Костогрызово. Нас, бывших в армии, и всех херсонских привели сюда, а остальных оставили в Ново-Натальевке.
Продуктов уже совсем нет. Сегодня утром выпросил у тетки кружку молока и кусок хлеба. Пробовал украсть – ничего не выходит. Уже было протянул руку к горшку со сметаною, но остановился и начал рассуждать как это будет честно или нет. Так и не взял. Посмотрю, что будет дальше. Выпросить здесь очень трудно.
24 ноября. Среда. Прошлую ночь провели в степи под соломой. Эту – в Новокиевке. Сюда мы приходим уже второй раз. Сегодня пойдём в Каланчак, а дальше куда и не знаю. Ходим мы грязные, голодные и не всегда есть где согреться.
Конца нашему бродяжничеству, и не предвидиться. Погода стоит дождливая, на дворе не то дождь, не то туман.
Весь день просидели у одной тетки в хате – шел дождь и мы остались до завтра в Новокиевке. Пошли по хатах искать квартиру и хлеба и ничего не нашли. Пришлось вернуться нам на старую квартиру к деду. У деда заночуем и завтра пойдем уже по другому маршруту.
В комнате у деда холодно, да и на еду мы не рассчитываем, так как нас обвинили в краже. Эту ночь мы ночевали втроем. Утром до нас зашло ещё 4 человека и кто-то забрал семена для посева. Вернулось нас двое, и весь гнев хозяек вылился на наши головы. Если бы не командир, который нас разводил вчера по квартирам, нам здесь не пришлось бы остаться.
Настроение у меня совсем плохое, а тут ещё эта кража.
Сначала я думал вести свой дневник регулярно, но теперь вижу, что прийдётся писать урывками и мало. Другой раз и хочется взяться за карандаш да некогда, а когда есть время не всегда есть желание писать. Вообще я вижу, что мой характер мало изменился с тех пор, как я уехал из Ялты. Начал я свой дневник бестолково, да и кончу, наверное, так же, как и первый, и второй.
Сейчас я держусь, пока, одного алешковского человека: Павла Мельниченко.
27. суббота. Вчера мы были в Костогрызовке, где отделили военнопленных и попавших в окружение и отправили в Гайманы. Там должна быть мандатная комиссия. С продуктами очень трудно. На квартиру устроиться также нелегко, сегодня будем ночевать вторую ночь в школе.
28 ноября. Воскресенье. Сегодня утром был небольшой мороз. Вышли рано утром и идём целый день, отдыхая очень мало. Все спешат скорей дойти до Гайман. Осталось ещё километров двадцать.
30 ноября. Вторник. Вчера мы пришли в Гайманы. Пришли после обеда усталые и голодные. Здесь нас построили и отобрали все немецкие вещи, документы, справки, выданные немецкими властями, и деньги, украинские и марки. Потом повели до кухни, где разбили по взводам и зачислили на довольствие. Потом развели по квартирам. Нас ночевало в одной хате пять человек. Хозяйка дала нам немного супу поужинать. Здесь мы увлеклись чесноком, который показался мне очень вкусной приправой до наших сухарей.
Сегодня утром выдали нам буханку хлеба на шестерых и котелок баланды на двоих. Потом стали составлять списки, кто и как попал в плен, когда попал, где был освобожден красной армией, где родился, где жил.
До обеда я залатал свой ватник и успел постричься. На обед нам выдали баланды (котелок на двоих) и потои отобрав связных, отправили на квартиры.
Здесь, в Гайманах, мы пробудем, наверное, недели полторы так, как народу здесь очень много и никто ещё до сих пор не проходил комиссию в короткий срок.
Я попал в 121 роту, третий взвод, четвертое отделение.
Сейчас уже вечер, солнце только что село. Я пишу в кухне не подоконнике и все время гадаю угостит ли нас хозяйка варениками (она кончает их уже лепить) или нет. Правда я пока ещё сыт, но от вкусного не отказался бы.
Погода эти два дня очень хорошая, ветер утих, земля просохла, так что ноги у меня сухие.
Пора кончать, сегодня что то не пишится....
6 декабря. Понедельник. За шесть дней только сейчас я выбрал время, чтобы записать несколько слов в свой дневник. За эти дни я чуть было не разорвал его, но … удержался от этого.
Первого декабря попал в суточный наряд на кухню, где я за сутки наелся вволю баланды. Работы было мало, мешал только дождь (я носил на кухню воду).
Второго вечером я прошел проверку. На следующее утро всез прошедших комиссию собрали, переписали наши адреса и вечером выпроводили из «Гайман» в Раденск. На дорогу нам выдали дневной паек и больше ничего. Эти три дня мы жили тем, что пришлось выпросить или выменять. Позавчера я променял катушку ниток за буханку хлеба и обед на двоих.
Вчера Павел выпросил немного хлеба, а сегодня он променял свои перчатки за полбуханки хлеба, который мы до обеда поели.
Сейчас я сижу в летней кухне в Малой Маячке, а он пошел на раздобутки. Когда вернется поедим и на завтра ничего не останется, если он сегодня ничего не достанет. Я думал променять сегодня полотенце, но за красноармейский хлеб пока не хочу, он у нас ещё есть.
Завтра мы уже наверное будем в Раденске и оттуда попадем на фронт. Нас пошлют вероятно на Пойму. Сегодня мы встречали уже оттуда раненых, ещё даже не одетых в форму.
Ботинки у меня почти уже совсем разлезлись, так что если не дадут новых мне придется очень трудно.
14-го декабря. Вечер. Я уже в части. Сейчас мы только что пообедали, прийдя из бани. Уже вечер, темнеет.
Из Маячки я вышел не 7-го, а 8-го декабря. Я ещё сидел за завтраком когда нас арестовал старшина. Мы отстали от части и просидели сутки в подвале погранзаставы. Арестовали нас за то, что кто-то обокрал кладовую. Нас задержали семь «человек».
Восьмого нас выпустили утром и на вечер мы пришли в Раденское. По дороге мы расстались с Павкой. Потом ещё двое отстало. Так что в Раденск пришло нас четверо.
В Раденске с вечера нам выдали продукты на три дня и в три часа ночи нас отправили дальше. Мы стали догонять свою часть, которую и догнали лишь позавчера в селе Прогнои. Здесь нас разбили по ротам и расставили по квартирам. Сегодня утром я поработал немного на кухне и перед обедом пошли в баню. Там мы помылись, сделали дизинфекцию белья, в котором у меня уже завелось немало вош/ь/ и теперь отдыхаем.
Уже темно писать, пора кончать.
19-го декабря. Воскресенье. Времени выпадает очень мало. Все эти дни работаем с утра до позднего вечера. Все время ждал пока будет свободное время днем и не дождался, пишу вечером при свете коптилки. Пятнадцатого мы чистили старые окопы, их очень заносит ветром так, как здесь один песок. Шестнадцатого – косили камыш. Семнадцатого с утра принимали присягу, а после обеда носили камыш на берег моря (оно здесь очень близко). Вчера косили камыш и носили на берег, вечером копали окопы.
Сегодня до обеда косили камыш и носили его на берег, после обеда были политзанятия и строевая подготовка.
После политзанятий мне дали анкету для поступления в комсомол, но не знаю примут ли меня или нет.
Пока наша часть стоит в обороне. Наша задача: не допустить высадки десанта на берег.
Из последнего пополнения нас попало в одну роту (четвертую) всего тринадцать человек. Мы пока ещё в караул не ходим и особых обязанностей не несем, только работаем, лишь бы день до вечера, и, ночью охраняем сами себя.
Я уже немного научился косить камыш, которым мы оплетаем стенки окопов, чтобы они не осыпались. Сегодня, правда, разрезал себе большой палец правой руки, когда точил резак и немного простудился, а в остальном дела идут хорошо. Мы получаем приварок три раза в день, 800 гр. Хлеба и водку 100 гр. На день. Сегодня дали ещё и селедки.
22 декабря. Среда. Прогной. Ночь с двадцатого на двадцать первое патрулировал по берегу моря, а эту ночь шли из Покровки в Прогной. Вчера весь день провели на политзанятиях, а вечером нам приказали собраться и выступить. На наше счастье с вечера пошел ещё снег и мы пришли сюда совершенно мокрые. Мне, правда, много помогла шинель, которую я получил с большим трудом дней пять назад. Она хотя и старая и рваная, но всё же много помогает. Ботинки разлазятся, особенно левый, так что я всю дорогу шел с мокрыми ногами.
Сейчас уже день, сколько будем стоять здесь и куда пойдём, пока неизвестно. Ребята все спят я также думаю сейчас лечь.
Хотел бы записать много, но устал и хочу спать.
