Поиск

Приветствую всех, купил на днях новый дырчик Jianshe js 125-6c custom, может найдутся тоже обладатели этой техники. Перед покупкой читал про Jianshe и их завод с Ямахой. Нашел статью интересную http://moto-magazine.ru/tests/garazh/garazh-jianshe-js125-6c-z6-chast-i. Решил брать! :) Да еще и скидка была... Заказывал его с Ростова в Краснодар транспортной компанией, прямо в терминале транспортной собрал из коробки. Понравилось качество деталей, все хорошо закручено. Там же сделал фото: Пока проехал на нем 60км, вобщем доволен, больше 60 не разгонялся, так что по динамике не знаю еще. Будут вопросы - пишите.

«Долго будет Карелия сниться, Будут сниться с этих пор Остроконечных елей ресницы Над голубыми глазами озер.» Вступление. Это не первая моя поездка на этом мотоцикле, но Карелия, для меня, это совсем загоризонтный мир. Предыдущие мои походы длились максимум три — четыре дня, но провести две недели в седле и проехать шесть тысяч километров — такого опыта у меня еще не было. Карелия — это излюбленный край для туристов всех мастей, и мне хотелось выяснить, чем же она привлекает к себе такое количество людей, ведь на Урале есть и леса, и озера, и болота, и горы. Чем же Карелия отличается от Урала? А еще мне хотелось добиться максимальной автономности, ведь я планирую съездить в будущем на восток нашей страны, где расстояния больше, а заправок и мотоциклистов, которые могут помочь, меньше. Ночевки я предполагал в палатке, питание на горелке или костре, мойка и стирка — в реках и озерах. С этими условиями я и готовился, купив пластмассовую канистру, недорогих, но проверенных консервов, сухих супов и, даже, наготовив сушеного мяса. Для мотоцикла я взял масло для замены, метизов и запасную лампу. Маршрут лег по асфальтовым дорогам с заездом на грейдер, в зависимости от погоды. В день я планировал проходить 550 — 600 километров, ночевать вблизи озер или рек. Если же я выдохнусь и Карелия окажется мне не по зубам, то я, хотя бы, смогу доехать до Вологодской области, на слет владельцев китайских мотоциклов. С этими мыслями я и отправился в путь. Часть первая. Северный путь. Из Екатеринбурга я поехал на северо-запад в сторону Перми и Кирова. Свердловская область провожала грозовым ливнем. У меня есть такая примета: если поливает дождь в день выезда, то прохват будет удачным. Несмотря на основательность моей подготовки, в ней все же были слабые места. Из-за количества взятого мной барахла, жить десять часов в день мне предстояло на маленьком пятачке между велорюкзаком и баком. Второй момент — это смартфон, который я использовал, как навигатор, и который после падения мог резко разряжаться. Ближе к вечеру, когда я уже искал место ночевки, в районе Сивы Пермского края, смартфон внезапно погас. Без нормальной навигации, постоянно натыкаясь то на ряд деревень, то на заболоченные низины, я решил пройтись пешком, чтобы осмотреться. Но мотоцикл не выдержал моего отсутствия и прилег на кочки, щедро орошая болотистую почву бензином. Около пяти минут я работал киком, пытаясь вернуть к жизни захлебнувшийся в бензине карбюратор. Наконец, двигатель ожил и, в награду, первый попавшийся поворот привел меня к сухому покосу на пригорке. Аккуратный столик со скамьей, костровище и запас дров, оставленных заботливыми хозяевами, лесной ручеек, журчавший неподалеку — о лучшем я и не мог мечтать. На сытый желудок мир воспринимается гораздо дружелюбнее, хотя темные мысли долго не давали уснуть: «Где я? И что делаю здесь, один, среди мокрых лесов и болот? Не стоит ли завтра повернуть обратно?» Ответы я решил отложить на следующий день. Умывшись и ополоснувшись в ручье, я понял, что мне пока очень везет: от какого-то незадачливого туриста остался только его рюкзак. Смартфон за ночь зарядился, и стало понятно, где я и куда ехать. Теперь не было нужды глядеть на солнце для определения направления, его и не было — небо затянуло серой пеленой, предвещавшей дождь. Я продвигался на запад и, вскоре к разбитому асфальту, добавился мелкий нудный дождь. Вообще, этот участок пути можно назвать «все по 45: 92 бензин — 45 рублей, 95 — 45 рублей, дизтопливо — 45, скорость — тоже 45 километров в час». Но на мотоцикле можно двигаться и быстрее, объезжая заполненные водой ямы. Ближе к Кирову начались дорожные работы и траффик уплотнился. Я сделал передышку в Белой Холунице. Практически весь путь по Кировской области прошел под дождем и в водяной взвеси из-под колес фур. Через восемь часов езды через эту грязную Ниагару начал сдавать позиции дождевик. Предательски холодные струи стали просачиваться не только в причинные места, но и стекали по голеням в непромокаемые бахилы ОЗК. Моя мама любит говорить: “ Вода дырочку найдет ”. И это правда. Небо сжалилось только на границе Костромской области. В долгожданном синем небе появился летчик, что “беспристрастен и хмур”. “Ох, Самара, сестра моя, Кострома мон амур ” — звучало в голове. А я приближался к реке Ветлуга, где решил встать на ночлег. Уютный берег одной из стариц Ветлуги оказался западней, прикормленным местом и логовом страшного зверя – мошки. Спасаясь бегством, я скрылся в беломошном бору неподалеку. Но мошкара и комары все равно шли на тепло и на запах машинного масла, нашли меня и здесь, но за это время я успел поставить палатку и начал готовить ужин. Первое время мошке очень нравилось сидеть на теплых ребрах остывающего двигателя, а комарам пришелся по вкусу мой суп. Стоило только приподнять крышку котелка, как они роем туда влетали. Довольно необычная приправа к супу. Я искупался “по бразильской системе”, то есть бегом туда и бегом обратно, и нырнул в палатку.

Отзыв о модели Jianshe JS 150-3 R6 Puma. История модели. Руководство пользователя JS150-3.rar

Можно ли путешествовать на малокубатурном мотоцикле, уезжая от дома за несколько тысяч километров? Многие из нас своим примером доказали, что малый объем двигателя и низкая скорость совсем не помеха для дальних и интересных поездок. Вопреки распространенному стереотипу, я считаю, что малокубатурник не является помехой движению: на большой дороге, потому что обогнать небольшой и медленный мотоцикл никому не составляет труда и за ним не собирается хвост из грузовиков. Но вся прелесть легкого мотоцикла открывается как раз на внутрирайонных дорогах, пронизывающих небольшие городки и деревни. И сравнительно низкая скорость способствует такому неспешному и созерцательному путешествию. Полная противоположность этому - движение по федеральной трассе среди бесконечной вереницы фур. Такой же природы и суетливая толкотня в пробках большого города. Проехать по местным дорогам нескольких районов своей области совсем несложно. Но можно ли так пересечь несколько областей, краев и республик? Это я и решил выяснить, благо ориентир быстро нашелся: соратники-китаеводы решили организовать встречу на берегу тихой и живописной речушки в Саратовской области. За состояние и надежность своего китайского мотоцикла я перестал переживать: за четыре сезона беспроблемной езды он совсем не донимал меня мелкими поломками. Больше опасений вызвал маршрут: мне предстояло преодолеть пару грунтовых участков, которые, в случае непогоды, обязательно бы раскисли. Мокрый грейдер и разбитые участки могли бы задержать в пути, а хотелось проехать весь путь за короткую половину майских праздников. Красная нитка маршрута легла через Екатеринбург почти до Перми и потом направлялась практически по прямой на юго-запад в сторону Саратова. Весна еще только вступала в свои права, на перевалах лежали редкие кучки нерастаявшего снега. Но не прошло и пары часов после старта, как меня остановил наряд ДПС для проверки документов, и я воспользовался этой паузой в движении и облачился в дождевик, чтобы укрыться от холодного ветра. Остановка Виктора Цоя как нельзя хорошо подошла для небольшого перекуса и разминки затекших частей тела. Почему такое название? Чуть позже я узнал, что в 90-х на остановке появилась надпись “ЦОЙ” и жители привыкли называть остановку “У Цоя”. Позднее была изготовлена табличка (56.902916, 56.734203). Чем дальше я продвигался на юго-запад, тем становилось теплее. К редким легковушкам на дороге добавились полноприводные Камазы геологов, и меня тяготило предчувствие, что впереди заповедник диких дорожных заплат и коварных ям. Но этого не произошло, редкие деревеньки и депрессивные поселки пронизывала лента хорошего асфальта. Найти объяснение такому парадоксу очень легко – нефть. Довольно странное и печальное зрелище видеть новые блестящие цистерны, качалки и станции перекачки возле покосившихся изб заброшенной деревни и заросших полей. С заездом в Башкортостан количество качалок не уменьшилось, но появились аккуратные домики с разноцветными крышами, кроме стариков и взрослых, на улицах встречались дети, большинство которых радостно махали мотоциклисту, больше похожему на космонавта с другой планеты. По необъятным полям лениво ползли трактора, вкладывая в землю семена будущего урожая. Может быть, я немного преувеличиваю, но после заброшенных колхозов и заросших полей Пермского края, контраст с Башкирией был очень силен. Время близилось к вечеру, и я свернул в село Старосубхангулово, чтобы на берегу реки Быстрый Танып устроиться на ночлег. На небольшой площадке для деревенских гуляний собирался народ. Я вспомнил, что сегодня мусульманский праздник – Ураза-байрам. Проехав деревню, я уперся в мост, залитый вешней водой, которая все прибывала. Но легкий дорожник позволяет двигаться, и по полю, и по тракторным колеям, поэтому, вместо штурма затопленного моста и скользкого противоположного берега, я поехал вдоль реки. Здесь, на мысу, который огибал Быстрый Танып, я разбил лагерь (56.019756, 55.852080). На дальнем конце луга, в пойме реки мирно паслось стадо пугливых овец, беспокойно выглядывающих из-за обрывистого берега. А при попытке запечатлеть их на фотоаппарат, они стремглав кинулись прочь. Быстрое течение реки шевелило ветками затопленных кустов, не по-уральски теплое солнце пригревало просыпавшуюся от зимней спячки землю, прежде чем спрятаться за дальним лесом. А от деревни еще долго слышалось, как кто-то играет на гармошке и в конце каждого куплета долго и красиво выводит последнюю ноту. Из Башкирии я планировал ехать через Самарскую область, но мой старый приятель и мототурист Андрей, который на днях уезжал на Алтай, предложил заехать к нему. И я, не раздумывая, поменял направление маршрута на западный, в Татарстан. Башкирия еще долго радовала хорошей дорогой и своими простыми, но опрятными пейзажами. Хотя запас воды еще был, я решил пополнить его на расположенном вблизи источнике Аккош-куль (55.858594, 55.641573). Аккош-куль или озеро Белых лебедей – это природный источник минеральной воды, но не обычной хлоридно-натриевой, а сульфатно-натриевой, поэтому вкус воды чуть горьковат, но от того не менее приятен. Вода из этого большого родника вытекает быстрым и ледяным ручьем. Чтобы немного срезать путь, я двинулся грунтовками в сторону реки Белой. Часто, чтобы не лавировать между ям, проще было ехать по накатанной дороге в поле. Наконец вдали показалась светлая лента реки Белой, в которой медленно проплывали пушистые облака. Зеленые склоны холма поманили неприметной дорожкой, и мотоцикл послушно отправился по ней. С вершины открылся бесконечный простор полей и лесов, и река, петляющая среди холмистых берегов. Как жаль, что фотоаппарат никак не мог передать порывы свежего ветра и манящую линию горизонта, за который уходила река. Сами собой пришли строчки Шевчука: ”Белая река – капли о былом. Ах, река-рука, поведи крылом”. В Татарстане, по сравнению с Уралом, уже зеленели поля, распускались нежными мохнатыми листочками деревья. Стало теплее, и мотоцикл легко бежал по хорошему асфальту с редкими заплатами. Я почти доехал до Альметьевска, где меня ждал друг и вовремя - погода стала портиться и по небу поползли хмурые облака. Мелкий холодный дождик резко контрастировал с теплым приемом, который мне устроил Андрей и его семья. И я себя поймал на мысли, что опять удивляюсь горячей воде из-под крана и электрическому свету лампочки. На следующий день я засобирался в дорогу, отблагодарив за тепло и кров этот большой дом и его хозяев. Следовало торопиться – к вечеру нужно было приехать в Саратов.

Осенний марафон. Вода бесплодно по березам льется, Глухой овраг слепой водой залит. В надежде роща только обернется — Он тут как тут. Остолбенев, стоит. Ну, пусть сидит. Пьет водку И смеется. Перепрыгивая через лужи, я опять бегу. Бегу на работу. Бегу домой. Для бега всегда есть причина. Так и в этот раз, синоптики пообещали лишь пару дней без осадков, и один из них уже упущен. Поэтому я опять бегу, на ходу закидывая вещи в рюкзак, машинально проверив давление в колесах и уровень масла в двигателе. Домашние что-то еще говорят, но и они теперь видят по глазам, что я уже там. На Дороге. И вот, спустя три сотни километров беспосадочного перелета, долгожданная остановка для дозаправки. В буквальном смысле, остановка. Не люблю стоять на заправке, горизонтальная скамейка под крышей гораздо лучше подходит для небольшого отдыха. Я затормозил на обочине спустя несколько часов после старта. И, хотя я двигался почти непрерывно, было понятно, что до Голубого озера, Зянгяр-куль, мне сегодня не добраться. На юге высился синий хребет, где-то у его западной части мне предстояло искать ночлег. Она появилась словно из ниоткуда, словно отголосок теперь уже далекого лета. Легко и невесомо она прижалась к груди, как будто мы с ней давно знакомы. Я замер от неожиданности и теперь боялся пошевелиться, чтобы не испугать ее. Но она сама отстранилась и устроилась рядом, на обочине, будто и не было между нами этих близких секунд. Сумерки сгущались по-осеннему быстро и мне пришлось искать ночлег в заросшей роще. Вечером, в темноте, на охоту вышел еж и долго бегал, шурша кленовыми листьями. На следующее утро цепь заявила, что с нее хватит, и бессильно провисла. Натяжители были бессильны, пришлось поставить обратно родную цепь. Оказывается, я совсем немного не доехал до Голубого озера Зянгар-куль. На первый взгляд это совсем не озеро, а просто большая лужа. Пока не посмотришь в глубину этого голубого блюдца. Это озеро, не что иное, как мощный источник воды. Глубина воронки достигает больше пяти метров. По стенкам шевелятся ярко-зеленые, в октябре, заросли водорослей, между которыми снуют небольшие рыбки. Никак не покидает ощущение, что это окно в иной мир, с пальмами и коралловыми рифами. Вода из источника небольшим, но мощным и чистым ручьем втекает в речку Узень. Вопреки моим ожиданиям и предсказаниям синоптиков, на небе - ни облака. Очень жаль, что я не приехал сюда вчера - было бы больше времени, чтобы просто здесь побродить. Отсюда мой путь лежит на восток - туда, где предстоит пройти небольшой грунтовый участок и выйти на новую, для меня, дорогу через Уральский хребет. И я опять ускоряюсь, в надежде обогнать погоду и время, хотя постепенно начинаю понимать всю тщетность своих усилий.

Светлые склоны хребта Нурали. Хребет Нурали - небольшой горный массив, расположенный в восточной части Башкирии. Название, возможно, образовано от башкирского "нурлы" - светлый. Хотя высота хребта небольшая (752 метра), горы Нурали резко выделяются на фоне близлежащих хребтов отсутствием крупных деревьев и кустарников.. Идея этого прохвата родилась еще год назад, во время поездки По восточному склону Урала.. Тогда, увидев голые отроги хребта Нурали, непременно захотелось там побывать, но, в тот момент, отвлекаться от основной нитки маршрута не хотелось. И вот только сейчас, год спустя, у меня получается выкроить полноценные два с половиной дня выходных для этого похода. "Два с половиной дня" - это, конечно, громко сказано. В отличии от первой, вялотекущей "рабочей" половины пятницы, вторая половина тает прямо на глазах, предательски быстро ускоряются стрелки часов , и выехать удается только ближе к вечеру. В итоге, четыреста километров до планируемой стоянки на озере Аушкуль так и остаются непройденными. В глубоких сумерках добрался только до одного из распадков небольшого хребта Кумач. Громадная россыпь звезд и разлитое молоко Млечного Пути - вот награда за то, что приходится ставить палатку и готовить еду в темноте. А утром - бодрящий холодок, около 3-5 градусов с плюсом. Вскоре вдалеке уже показывается одиноко стоящая гора Аушташ и ее постоянный спутник - озеро Аушкуль, лежащее у подножия горы. Пока я осматриваю скальные останцы на берегу озера, мотик стоит по колено выцветающей траве. Не хватает только позвякивания сбруи и шума взлетающего хвоста. Восполнив запас воды в ближайшей деревне Старобайрамгулово, я решаю взойти на гору Аушташ. По легенде, некогда из Персии пришел в эти места исламский проповедник Аулия. Язычникам-башкирам он не понравился и они убили его, отрубив ему голову. К их удивлению и ужасу, на следующее утро убитый ими проповедник поднимался в гору, неся в руках отрубленную голову. Добравшись до вершины, башкиры нашли и похоронили там его тело, признав миссионера святым. Теперь на месте его убийства раз в году с тех пор начинает бить родник. Не доезжая до этого родника, я оставил мотоцикл на поляне с беседками. Склон довольно крут, но это хорошая разминка перед Нурали. На вершине расположена могила святого. Отсюда открывается вид на озеро Аушкуль, деревню и ближайшие возвышенности. Видно, как моя дорога тонкой белой ниткой бежит по холмам и взгорьям с юго-востока на северо-запад, огибая гору Аушташ. Если внимательно приглядеться, то можно разглядеть вдалеке Большой Нургуш. Такое возможно лишь весной или осенью и при хорошей погоде, отсюда до него почти сорок километров по прямой. Хорошо различимый хребет Нурали уже не кажется таким легкодоступным, как раньше. Но все равно, отсюда, с вершины вся наша суета, там, у земли, кажется такой мелкой и плоской, что не заслуживает особого внимания. И ничего больше нет, кроме неба и океана воздуха. Куда уходит эта мудрость и спокойствие, когда оказываешься вновь внизу? Как бы то ни было, но мы всегда должны возвращаться. Спустился я обратно той же тропой и, после перекуса, объехал гору Аушташ с юга. Теперь вожделенная цель- хребет Нурали- была видна невооруженным взглядом.

По восточному склону Урала. "Пусть новые дни стоят у порога, Пусть надежды сбываются вновь, Пусть новою будет наша дорога, Пусть старою будет наша любовь" Во многом этот пробег должен был стать крайним в этом сезоне. К этому меня подталкивал заканчивающийся отпуск и прибавление в семье. Езда на мотоцикле для меня - это, наверное, попытка побыть с собой и миром наедине и постараться решить вопросы, на которые в обычной обстановке ответы не приходят. Когда долго и монотонно едешь, голос разума будто входит в некий транс, введенный в него необычными картинами, запахами и звуками этого нового мира. Что это: попытка окунуться в детство, удивляющее каждый день этим новым миром или приблизиться на шаг к мечте? Вопросы эти совсем не новые, а такие же старые, как море или горы. Но если до любого моря от Урала одинаково далеко, то горы - вот они, лишь рукой подать. Очень часто возникает ощущение, что какое-то место на карте не желает тебе открыться, прикрываясь разбитой дорогой и дождями, ускоряя время и набрасывая на все сетку сумерек раньше ожидаемого. Но Устиновский каньон постоянно подсказывал направление, то колеей в покосах, то поваленными деревьями и даже далеким гудком тепловоза. Это первое место остановки показало мне, что эта поездка по восточной и южной Башкирии не будет легкой прогулкой асфальту. Грела душу надежда, что Кот будет безотказен как всегда и синоптики опять ошибутся. О чем кричат гуси, которые бьют подрезанными крыльями по воде Аушкуля? Не о той ли тоске, что зовет их куда-то за горизонт? Но я не понимаю никакого языка, кроме человеческого. И о чем шумит вечно бегущая с хребта Алабия и никуда не убегающая река Уй - тоже загадка. Такой же загадкой стало и озеро Ворожеич. Кто здесь ворожил и зачем? А если это Карагайкуль (карагай - по башкирски "сосна"), то почему по берегам не растет ни одной сосны? По легенде, в 1937 году один из колоколов из местной деревни Вознесенки утопили в озере. Несколько групп дайверов проводили поиски, но безрезультатно. Утром я проснулся, но не от звука колокола, а маленьких колокольчиков. Словно, как метко заметил Дима (Kessler) - Южный Урал 2016. Или как мы везде побывали, но нигде не были. Часть первая / Путешествия / БайкПост - "буддийские монахи совершают паломничество по священному Уралу". Все оказалось проще - на берегу пасся табун лошадей и у многих на шее висели маленькие колокольчики, которые своим звоном словно посеребрили берега утренним туманом. "Вновь дорога и путь мне намеченный Самолет намотает на винт" Выдвинувшись в путь, я обнаружил, что остался без связи - баланс обоих телефонов был равен нулю. А все из-за того, что я слишком поздно перевел их в режим роуминга. Спустя какое-то время я уже добрался до районного центра- села Учалы, где попытался найти банкомат или терминал оплаты. Указатели улиц вводили навигатор в ступор, подсказки местных жителей приводили в тупики, найденный банкомат в местном универсаме отказался принимать карточку, а терминал оплаты временно не работал. Один из местных жителей мне посоветовал ехать в город. "В какой?"- удивленно отвечал я, думая, что ближайший крупный город- это Белорецк. "Едь в Учалы, там есть салон связи"- отвечал он мне. Оказывается, есть село Учалы и километрах в пяти город Учалы. Вот такая загадка географии. Закинув денег на телефон в городе, я попытался найти выход на смотровую площадку карьера Учалинского ГОК, но, увы, безуспешно. Солнце скрылось за облаками. Справа высится хребет Аваляк с вершиной Большой Иремель, слева - холмы и горы вторичного поднятия Сибирской платформы высотой 500-800 метров. Дорога причудливо петляет со склона на склон, и ландшафт местности меняется каждые десять километров. Смешанные леса сменяются березовыми рощами. Пологие степные холмы переходят в горную лиственничную тайгу. На границе частей света я устроил небольшой привал и обнаружил, что часть велорюкзака изнутри покрыта мовилем, который я использую для смазки цепи. Оказалось, что одна из ножек раскладного стула на кочках нажимала на шток баллона. Но все вещи были упакованы в полиэтиленовые пакеты, так что они не пострадали. Так вдоль берега Урала, который, который, пополняясь ручьями с хребтов гор, становится все более полноводным, я приехал в Белорецк. Очень хотелось увидеть самый длинный деревянный пешеходный мост. Чтобы достичь моста, пришлось спуститься по высокому берегу Белорецкого пруда, оставив мотоцикл наверху. Сам мост впечатляет, жаль, что состояние его довольно плачевно. Эх, что имеем - не храним. На перевале через Уралтау я еще издалека увидел высокий скальный массив Кульсугадыташ ("Синие скалы" или по другой версии "Спящая красавица"). Запомнив из подсказки, что от магистральной дороги ведет тропа до вершины, я увидел съезд и приготовился к подъему. Но тропа привела лишь на задний двор придорожного кафе, где в беседке семья из трех человек пила чай. Каково же было их удивление, когда из леса появился человек на мотоцикле, увешанном баулами, поздоровался с ними и поехал дальше, как ни в чем ни бывало. Хорошо, что в шлеме было не видно моего смущенного и растерянного лица. Дорога наверх оказалась совсем не такой легкой, как ожидалось, но Кот, подскакивая на камнях и корнях деревьев, шарахаясь в колеях, добрался до вершины. Здесь, наверное, начинаешь понимать, как же стар Урал. Берега озер Карабалыкты и Яктыкуль окаймлены не только живописными шиханами, но и базами отдыха, санаториями, небольшими супермаркетами, ларьками с шаурмой и громкой музыкой. Лишь по счастливой случайности я не оказался вместе с мотоциклом в салоне одного из внедорожников, внезапно отъехавшего от ларька. Предыдущая ночевка возле озера Карагайкуль убедила меня, что не стоит оставаться на ночлег на берегу озера или реки, потому что по утрам палатка и мотоцикл обильно покрываются росой, а температура у воды падает до пяти - семи градусов тепла, поэтому я остановился, не доезжая до озера Талкас. Место было настолько хорошим, что настроение не омрачило даже то, что одна из петель палатки оторвалась, а углепластиковая стойка позорно сломалась. А разбудил меня опять ... звон колокольчиков. "Я гляжу сквозь тебя Вижу синие горы" Озеро Талкас, лежащее у подножия хребта по-своему красиво, но оставляет двоякое впечатление закрытыми на замок контейнерами для мусора и сторожем у шлагбаума возле съезда. А вот непричесанная красота Графского озера трогает сильнее. В Сибае я не мог проехать мимо Сибайского меднорудного разреза. Поднимаясь все выше по отвалам, так я и не смог увидеть дна карьера. Я припарковал мотоцикл недалеко от железнодорожного тупика, на повороте располагалась какая-то рембаза, ворота которой охраняли две овчарки, которые кидались даже на "Газели". И вот они с предвкушением ждали, когда я поеду. Вооружившись доской от забора, на первой передаче, практически на отсечке, я помчался на врагов. Но собаки решили не связываться с вооруженным всадником и отступили. Крайней точкой моей поездки должен был стать водопад Гадельша, после которого я повернул бы на север к дому. Навигатор повел меня мимо сибайского леспромхоза по асфальту, разбитому лесовозами. А вот на карте не так далеко была нарисована целая магистраль от Сибая до Бурзян, но навигатор почему-то упорно отказывался прокладывать по ней путь. Разгадка пришла позже - этой дороги еще нет, но поворачивать уже совсем не хотелось. Миновав несколько маленьких башкирских деревенек и пару раз чуть не разложившись на каменистом и сыпучем грейдере, я достиг хребта Ирендык. Наверное, здесь ничего не изменилось за последние несколько сотен лет. "Ирендык"- по-башкирски дословно "Теперь мы научились!" С этим местом связана легенда об Умырзаке и жадном бае. Умырзак был бедным юношей и решил наняться в батраки к баю. Бай целую неделю не давал никакой работы, но кормил исправно. А когда Умырзак все же попросил какую-нибудь работу, бай приказал зарезать рыжего телка из стада. Умырзак зарезал теленка и принялся уже обрабатывать шкуру, но бай неожиданно завернул его в эту шкуру и завязал тесемки. Бай отнес завернутого в шкуру Умырзака на вершину ближайшего шихана и отошел в сторону. Прилетели огромные орлы, подхватили шкуру и унесли ее на вершину Ирендыка. Они разодрали шкуру, но увидев внутри человека, испугались и улетели. Умырзак огляделся: с вершины спуститься было невозможно. В гнезде орлов блестели человеческие кости, драгоценные камни и золотые слитки. "Бросай сюда драгоценности, и я расскажу тебе, как спуститься!"- услышал он голос бая, стоявшего у подножия хребта. Умырзак выбросил несколько камней и спросил, как ему спуститься. "Это плата за ту неделю, что я кормил тебя"- сказал бай и ушел. Но Умырзак не стал отчаиваться, а снова завернулся в шкуру и стал ждать. Орлы прилетели в гнездо и, не увидев человека, снова принялись за шкуру. Тогда Умырзак схватил их за когтистые лапы. Орлы взмыли в воздух, но вскоре, обессилев, опустились на землю. " Теперь я научился"- сказал юноша, глядя на вершину Ирендыка. Прошло несколько лет, Умырзак возмужал и решил проучить бая. Снова нанялся к нему в батраки, но бай не узнал во взрослом и бородатом мужчине Умырзака. Также через неделю он приказал зарезать теленка. Умырзак исполнил наказ, но увернувшись от цепких рук бая, завернул его самого в шкуру и завязал веревкой. Он отнес его к подножию хребта и дождался, пока орлы унесут шкуру на вершину. Вскоре он услышал, как бай зовет о помощи и спрашивает, как Умырзак спустился вниз. " Спроси у черепов - ведь это твои бывшие батраки!"- сказал Умырзак и вернулся в свою деревню. Это сказка, конечно, но в 1992 году на восточном отроге Ирендыка сельским механизатором Радиком Утягуловым был найден золотой самородок "Ирендыкский медведь" весом 4,8 килограмм, который сейчас хранится в Национальном музее Башкортостана. Покружив немного вокруг базы отдыха "Гадельша", я все же нашел нужную дорогу, которая закончилась отвесной скалой. Дальше только пешком. "Туда не занесет, ни лифт, ни вертолет, Там не помогут важные бумаги " Опять я полез в гору в полном экипе! Мотоботы предательски скользили на камнях и силы оставили меня уже где-то на втором каскаде. Хотя воды в ручье Туялас было совсем немного, но вид вид огромных скал, стискивающих устье никого не оставит равнодушным. Закапал дождь. "Если он превратится в ливень, то мотоцикл отсюда я буду выносить на руках"- подумал я и заспешил вниз. Под мелким дождем я доехал до Старого Сибая, а дальше дорога совсем легкая - на север по трассе до Магнитогорска. "Снова нас ведут куда-то, и неясен нам маршрут, Видно горы виноваты, не сидим ни там, ни тут" В селе Кочкарь добродушный дед наполнил мои емкости свежей колодезной водой. За это мне пришлось рассказывать не только о том, сколько прет и сколько жрет, но даже из чего состоит. Под городом Пласт меня накрыло плотным пластом тумана. Ближе к Челябинску туман сменился смогом и дымом. Один из источников гари и пыли - Коркинский каменноугольный разрез. Этот карьер - самый глубокий в Евразии, но глубина не ощущается из-за самих размеров карьера и дыма. Когда я подошел к мотоциклу, меня там уже ждала дежурная по железнодорожной станции с вопросом: « Что тырим?" Я честно ответил, что прихватил пару шпал и рельсу детям на сувениры. Она не поверила и отпустила с миром. Доезжая эти последние километры до дома, я все размышлял: зачем же я вообще езжу? Ясного ответа, конечно, нет, но думаю, что я уезжаю, чтобы вернуться и понять, как же дома хорошо. " Лишь бы я возвращался, знаменитый и старый, Лишь бы доски причала, проходя, прогибал, Лишь бы старый товарищ, от работы усталый, С молчаливой улыбкой руку мне пожимал" Время поездки составило 4 дня и 3 ночи. Всего пройдено 1700 км. Каждый вечер смазывал цепь, пару раз добавил масла. По мотоциклу никаких нареканий, общий пробег мотоцикла 16500 км. Всем хороших дорог и синего неба!

По Лунной реке “ Говоришь, чтоб остался я, Чтоб опять не скитался я, Чтоб рассветы с закатами Наблюдал из окна” Ай – это река на Южном Урале, самый крупный приток Уфы.По-башкирски “Ай” - луна, месяц. Так сложилось, что эта поездка, как будто, продолжение моего небольшого путешествия до Таганая( Поездка в Таганай), поэтому хотелось поскорее добраться до Челябинской области, до того места, где Ай спускается с хребта Уреньга. А еще нужна была дорога, которую сможет осилить дорожный мотоцикл, поэтому началом маршрута я выбрал город Кусу. Путешествие на малокубатурном мотоцикле совсем не похоже на перемещение на каком-нибудь мощном байке. На федеральной трассе (а я поехал по М5) начинает сдуваться не только мотоцикл, но и сам водитель. Летит время, тянутся десятки и сотни километров, но ничего не происходит, и это удручает. “ Спидометр показывает ноль. И это соответствует моим ощущениям от езды”- писал Гриша “Гренка”. Улучив удобный момент, я все же свернул с М5 в сторону Аргаяша и поехал через башкирские селения на севере Челябинской области. Остановился перевести дух в одном из сел. Бабушки торгуют дарами огорода, деды - медом. Все также неспешно я проехал Миасс, Златоуст и добрался до города Кусы. Горы снова, как в первый раз, захватывают дух. Хотя у меня было время, но прокладку маршрута я провел небрежно, решив, что с интересными точками я разберусь на месте. Бумажная карта скромно молчала, а навигатор, насуплено смотрел на серпантины дорог. Но это был не повод расстраиваться, и, глядя в воду Кусинского пруда, где отражалось небо, мне казалось, что я вижу отражение каждого такого же уральского городка-завода: Каменского, Невьянского, Исетского. Как сооружается плотина силами приписных крестьян и солдат-рекрутов. Эти же крестьяне, оторванные от пашни, полезут в гору ломать руду, рубить лес и жечь уголь для доменных печей. Строится завод, где мастеровые будут лить металл из домен. Как огромный молот, приводимый в действие водобойными колесами, будет ковать чугун, который сплавщики и бурлаки на деревянных суднах - барках будут сплавлять по тесным и стремительным уральским рекам. Как барки будут биться на камнях - бойцах, а из того металла, что дойдет до оружейных заводов будут изготовлены ядра и пушки, которыми государство “рубит” окно в Европу. Так я ехал вдоль берега Большой Сатки - притока реки Ай и дорога причудливо повторяла изгибы строптивой реки. Очень не хотелось разбиться на серпантинах, присыпанных щебенкой, как барка на повороте о камень - боец. Но, несмотря на постоянно молящегося сплавщика, мотоцикл доехал до Порогов. Вопреки названию на Порогах нет порогов, а есть гидроэлектростанция, работающая с начала прошлого века. Место довольно популярное, рядом есть турбаза - отель, задерживаться здесь я не стал и отправился в путь. Еще спускаясь в долину, я с опасением думал о том, как буду подниматься. Но мотоцикл, пусть и не резвым горным козликом, а послушным груженым мулом, забрался на перевал. Миновав Бердяуш, Сатку и Сулею, я остановился в поселке Межевом. Местные жители из скального выхода реки Каменки сделали каскадный водопад. Дорога опять стала забираться круто вверх. И где-то там на высоком лесистом берегу Ай я встал на ночлег. Я нашел удобную полянку, скрытую со всех сторон молодым ельником, но, вот незадача, посередине, между двумя высокими растениями большой, но голодный паук ювелирно достраивал свою ловушку. Ломать паутину совсем не хотелось, поэтому я расположил мотоцикл с одной стороны от нее, а палатку - с другой. Пока я разбивал лагерь, с травы поднялась целая эскадрилья самого страшного лесного зверя - мошки. Пара оводов, как тяжелые бомбардировщики атаковали куртку - энцефалитку. Раскинув руки, минуту - полторы я постоял у паучьей сетки, и все незадачливые кровососы оказались там. Сначала паук ошарашено убежал в свое укрытие, но быстро вернулся и деловито запаковал всех мошек в один большой мешок, оставив вялиться его на солнце. Покормив паука, я разогрел ужин и для себя. Ночью, вопреки прогнозу, пошел дождь, сильный, но короткий. Утро выдалось солнечное и ветреное. Быстро проплывали облака, задевая верхушки сосен. Не доезжая до Алексеевки, я свернул в поле и вышел на них. На Айские Притесы. Высота завораживает. Другое название Притесов - Сабыр-Кая (Пестрые скалы) из-за растущих лишайников. По одной из легенд конокрад Юлдаш, спасаясь от погони, прыгнул со скалы. Вслед за ним полетела и его повозка с лошадьми. Больше его не видели. Лишь самовар, выпавший из повозки и застрявший на камнях, издавал на ветру леденящий душу звук. Повторять его “подвиг” совсем не хотелось. Внизу туристы - водники вставали на воду после ночевки. Прошедший накануне дождь расстроил мои планы двинуться по левому берегу Ай по лесным дорогам. Я встал на асфальт и, минуя Межевой, приехал в Башкирию. Олы юлнын тузанын ла (Пыль большой дороги) Узем курдем тузганын. (Сам видел, как поднималась.) Белми калдым, сизми калдым, (Не заметил, не почувствовал,) Яшь гомеремнен узганын. (Как пролетела молодая жизнь.) Олы юлнын тузанында (В пыли большой дороги) Калды минем эзлэрем. (Остались мои следы.) Кайда икэн яшьлегем, дип (Говоря, где же моя молодость,) Шул юлларны эзлэдем. (Искал я те дороги.) Олы юлнын тузанында (В пыли большой дороги) Югалтым эзлэремне. (Потерял свои следы.) Их, кайтарып алыр идем (Эх, вернуть бы) Узган гомерлэремне. (Мою прошедшую жизнь.) Так я добрался до села Лаклы и встал у подножия Капка-Таш (Каменные ворота). Напротив через реку высится скала Ласын-Таш (Соколиный камень). Оставив мотоцикл далеко внизу, я забрался на вершину Капка-Таш. Сильный западный ветер, несмотря на стремительное течение Ай, загонял туристов - водников обратно за излучину реки. Некоторые впрягались в веревки и, как бурлаки, тащили катамараны по течению, другие отталкивались от берега веслами, как шестами. “ Дорог так много - моя одна”. И она звала меня дальше. Я искупался, перекусил и поехал через Янган-Тау и Месягутово уже в сторону дома. “ Идет волна, ты с головой в нее бросаешься” Возле Янган-Тау меня в первый раз в тот день накрыло. Была дилемма: одеваться и фотографировать или наоборот фотографировать, а потом одеваться, я выбрал второе. Никогда еще не видел, чтобы стена воды двигалась так стремительно. Порывом ветра сдуло с мотоцикла кроки (копии карт), их пропажу я обнаружил позже. Мочило меня еще раза три или четыре, сильно, но быстро. После второго дождя дождевик я уже не снимал. “А она нам нравится, Хоть и не красавица” Впереди был еще долгий путь домой, ремонты дорог и километры снятого асфальта, лысые холмы с вырубленными лесами, цветущие ряской пруды и деревни с пустыми глазницами окон. Под Ревдой я попал в длинную вялотекущую пробку, начало которой скрывалось где-то за горизонтом. Обочины не было, на нашей полосе был свежий асфальт, на встречной он был снят. Зато была сильная усталость, ломота в руках и шее, про пятую точку ничего не скажу, потому что давно уже ее не чувствовал и еще было сильное желание поскорее вернуться домой. И я поехал по узкой бровке между полосами. Пару раз фуры чуть не выдавили меня на встречку, и, хотя в этот момент, там никого не было, но обратно на свою полосу я бы не смог вернуться из-за разницы высоты полос. Я понял, что если буду дальше двигаться в таком режиме, то приеду только в морг. И пополз со всеми. Через километр появилась обочина, и я опередил пробку, во главе которой один КАМАЗ тащил другого на тросе. А вскоре я был дома, за что отдельное спасибо Коту - моему мотоциклу. “ За листья, горевшие в сумраке плеса, За привкус осины, За рощу, бегущую косо с откоса Спасибо. За грустную радость вечерней дороги, Тускнеющей стыло, За чувство вины и щемящей тревоги Спасибо “ P.s. Всем добра и хорошей дороги! Хайерлэ юл! P.p.s. Несколько сухих цифр: было пройдено 1200 км дорог, залито в бак 32 л бензина, расход 2,7 л/100 км, бюджет поездки - 1500 руб. По мотоциклу: добавил масла (показался уровень низким) 3 колпачка от литровой канистры, смазывал один раз цепь мовилем.

День первый. Пименов пруд. "Это значит меня бесполезно искать, Занедужил я, лекарь- мой путь, Будет ветер мою шевелюру трепать И толкать, как товарища в грудь. " Идея этой поездки зрела давно- очень хотелось увидеть горы и прокатиться по новым для меня дорогам. Оставалось решить дилемму: как совместить мото- и пеший туризм. Как всегда, решение оставил "на потом". В этот раз я решил изменить формат подготовки к поездке: собирался за пару дней до выезда, составил список вещей. Правда, забыл кусок полиэтилена для тента, который в последний момент купил. Поскольку я не собирался лезть в болота и грязи, то и саперную лопатку не взял, сэкономив прилично места в рюкзаке. Об этих вещах я еще не раз вспомню. Выезжал я вечером в пятницу, провожала меня семья и домашняя туча. Я попрощался со всеми, но родственница домашней тучи ждала меня в селе Покровском под Каменск-Уральским. Без всполохов и грома она молча стала сечь сухую землю. Некоторые автомобили, чьи дворники не справлялись потоком воды, останавливались на обочине. Мне было проще- у меня дворников не было, поэтому я "несся" сквозь грозу 40-50 км/ч. Буря миновала и через час-полтора я был у места первой ночевки- Пименова пруда под Каслями. Быстро темнело и я спешно разбил лагерь. Если каслинского комара зажать в кулаке, то с одной стороны ноги торчат, а с другой- голова. К счастью ровно в десять вечера они ретируются по берлогам. История Пименова пруда тесно связана с крепостным доменным мастером Пименом,его дочерью Катериной и женихом Митькой Перстнем- конюхом Никиты Акинфиевича Демидова, владельца большого числа уральских заводов. Память об этой истории хранят лишь тесаные столбы из камня- остов плотины пруда. Задумал Митька жениться по любви на дочери доменщика Пимена Катерине и привел ее на смотрины к Никите Акинфиевичу Демидову. Но Демидов, пораженный красотой девушки пожелал, чтобы она осталась в его доме служанкой. В смущении и в горе убежала девушка на городской пруд, а Митька лишь молча скрежетал зубами. У старого Пимена Демидов требовал отдать дочь в услужение, но не получил согласия. Через три дня вершники Демидова схватили Катерину, когда та шла за водой и отвезли в демидовский городок. Умолял Пимен отпустить дочь, босой и взъерошенный он стоял под дождем и смотрел на барские хоромы. Через несколько дней он "посадил козла" в домну- нарушил технологию плавку чугуна и теперь для продолжения работы домну пришлось бы ломать. На суде он не отпирался и сказал, что хотел досадить Демидову. В наказание Демидов отправил старика работать с лошадью на сооружении плотины через реку Маук. Заболел от тяжелой работы Пимен и несколько дней не выходил из дома, за это Демидов приказал закопать мужика живьем в плотине, чтоб и другим неповадно было. Так и случилось, поздним вечером столкнули его в с подводы в ров плотины пятеро мужиков-грабарей, да и засыпали песком и камнями. С тех пор плотина и зовется Пименовой. День второй. Карабаш. "Это же закон жизни! Мечтаешь об одном , а получаешь совсем-совсем другое... Разум есть способность использовать силы окружающего мира без разрушения этого мира. Арк. и Бор. Стругацкие "Пикник на обочине" Утро медленно сползало с отрогов Потаниных гор рваными клочьями тумана. Проснулись и запели в унисон лесные птицы, лягушки и комары. А значит, и мне было пора в путь. Через какое-то время я был уже в Карабаше- по-башкирски "Черная голова" . Город печально знаменит старейшим заводом по производству меди "Карабашмедь", который был закрыт в 1989 году из-за сложной экологической ситуации. Но с 1998 производство было возобновлено. В 2010 летом пожухла трава, с деревьев облетала листва, погиб урожай. Оставив мотоцикл на склоне Лысой горы, я спрятал рюкзак в кустах и начал восхождение на вершину. На вершине любой горы чувствуешь облегчение от конца подъема, свободу от простора, который видят глаза и радость от того, каким удивительным бывает этот мир. Здесь этой радости не было. На выезде из города провожает мертвой водой речка Сак-Елга. Озеро Тургояк. На Урале так бывает: летний зной может смениться осенним дождем или даже мокрым снегом. Кажется, что такое происходит не только с погодой, но и с местностью. Техногенные зоны и закрытые города сменяют горы, покрытые девственным лесом и чистейшие озера. Первое из них- это Тургояк. По прозрачности вода озера лишь немного уступает Байкалу. Но как ни хорош Тургояк, а не ради него я здесь. Пролетев на одном дыхании до Златоуста и перевалив через Уральский хребет в районе Александровской сопки, я увидел их. Хребты Таганая. Перья Таганая. "Как янтарными струнами в пьесе дождя, Ветер мачтами сосен играй, Пусть в походную юность уносит меня Таганай, Таганай." Я доехал до центральной усадьбы национального парка "Таганай", зарегистрировался, рассказав о цели посещения и примерном маршруте. Все серьезно. Меня предупредили, что наиболее короткие тропы к ключевым местам парка промаркированы. Мотоцикл я оставил на стоянке, взяв с собой лишь фотоаппарат, воду и баллончик от клещей и комаров. И двинулся по тропе. Первые километра полтора сухой тропы дались особенно легко, и я радовался, что остальные четыре я пролечу за час. Но не тут-то было. Ходить я люблю, но прошедшие накануне дожди и несколько групп туристов основательно размесили тропу. К тому же ходить в полдень в черной мотокуртке и черных мотоштанах, пусть и в легких кроссовках, по лесу довольно изнурительно. Я обогнал три или четыре группы человек по двадцать. Серьезно экипированные люди с огромными рюкзаками здоровались с каждым на тропе, как мотоциклисты на дороге. На их фоне я, наверное, в мотоэкипе выглядел странно, а повадками напоминал лося в брачный период, ломящегося сквозь кусты. Так, продираясь обходными путями вдоль тропы и переступая через лужи и поваленные деревья, я добрался до приюта "Белый ключ". Называется он так из-за родника, бьющего из-под подножия скалы. Ближайшая вершина от приюта - это одна из вершин Двуглавой сопки под названием Перья на высоте 1034м. Подъем начинается с двухсот ступеней железной лестницы. Далее он идет по курумнику. Добравшись до скал, кажется, что ты уже на самом верху, но все только начинается и до вершины еще нужно добраться. Дыхание постоянно перехватывает так, что возникает ощущение, будто этим воздухом невозможно надышаться. "И вот на вершине, ты счастлив и нем". Стоя на вершине, я понял, что зря сюда приехал. Зря я приехал на полдня. Ни дня, ни выходных, не хватит, чтобы с чувством пройти по Бараньим лбам, Откликному гребню, подняться на Круглицу, Ицыл и Монблан. Во время спуска с горы у меня неожиданно начало сводить мышцы на ногах. Я сел, но не помогло. Тогда я лег, но стало еще хуже. Ничего больше не оставалось и я начал делать растяжку. Каково же было удивление у парня и девушки, которые спускались с горы, когда они увидели человека в черном костюме, делающего шпагат на склоне. Вернулся я той же тропой, мокрый, уставший, но довольный. Поблагодарив сторожа, который присматривал за моими вещами, я выдвинулся из Златоуста в сторону сел Медведково и Куваши. Златоуст заслуживает, наверное, отдельного описания. Если в этом городе есть сто улиц, то только пять или шесть из них будут горизонтальными. Подъемы и спуски, повороты в 45 градусов, неожиданные трамвайные рельсы. По этому городу очень интересно ездить на мотоцикле. Жаль, что времени уже совсем не хватало, и я понимал, что до Башкирии я сегодня не доберусь. Так, за селом Медведково я решил встать на ночлег. По карте слева и справа река Ай, где-то вдалеке иногда шумит машина или трактор на дороге. Но поворот в лес, в котором я остановился, зачем-то перекопан и только на мотоцикле можно проехать, что меня несколько обрадовало. Наскоро приготовив ужин и выпив живительной влаги, я выключил аудиокнигу, которую слушал. Затем забрался в палатку и, несмотря на саднившую шею, которую натерло мотокурткой, тут же провалился в забытье. День третий. Мертвая деревня. ...около палатки полукругом стояли бородатые мужики. Кто в суконной рубахе, онучах и лаптях, а кто-то и в сапогах. Среди них выделялся невысокий старик, седой, с жидкой бородой и раскосыми вогульскими глазами, одетый в какое-то тряпье и капюшон с выцветшими узорами. Он поднял над головой медную тарелку с деревянной ручкой, похожую на небольшой медный таз, и резко ударил в него рукой... Я проснулся и открыл глаза. Вспышка желто-зеленого света озарила свод палатки, и тут же загрохотал медным тазом гром. Лес заволновался, чувствуя приближение дождя. И вот уже первые капли застучали по крыше и по стенам моего жилища. Часы показывали половину второго ночи, но уснуть уже не получалось, я включил аудиокнигу, но дождь заглушал все звуки, напоминая, что этой ночью он здесь главный. Потоки воды то ослабевали, то резко усиливались, словно желая испытать, насколько хватит однослойной палатки. Ах, как же я пожалел о забытом дома тенте! Первой сдалась задняя стена и тонкими струйками вода начала стекать на пол. Я собирал воду тряпкой и отжимал за порогом. Вскоре и по центру палатки стала появляться небольшая лужа, похоже, под дном была ямка, в которую собиралась вода. Поняв, что дело-табак, я надел дождевик, бахилы, запаковал спальник в несколько полиэтиленовых мешков, собрал рюкзак и стал ждать рассвета, периодически вычерпывая воду. Я напоминал рыбака в лодке, застрявшего посреди озера в дождь. Вскоре тьма сменилась серостью, но дождь с короткими перерывами лупил дальше. Во время его передышек я выбегал из палатки и привязывал вещи. Последней привязал палатку и тронулся в путь. Ехать дальше на запад через Куваши, Сатку и Месягутово смысла было мало. Да и не хотел я знакомиться с Башкирией в такой атмосфере. Поэтому я повернул обратно в Златоуст. С плеча хребта Уреньги город то появлялся, то исчезал в разрывах тумана. Было зябко и уже посасывало под ложечкой, когда я спустился с хребта за Александровской сопкой. Поэтому я остановился на повороте в какие-то коллективные сады, сварил кофе и перекусил. Заодно подтянул и смазал цепь. Уже уехав далеко за Миасс под Новоандреевкой, я обернулся и увидел, как дождевой фронт бьется о хребет Уральских гор и не может пройти, карабкаясь туманными руками по склону и срываясь обратно. И тут внезапно я понял, что ночью огромная туча, подгоняемая западным ветром, словно неуклюжая баба с коромыслом споткнулась о хребет Уреньга и Назьминский хребет и пролила всю воду в долину, в центре которой ютилась моя палатка . Но как бы то ни было, здесь светило солнце, и я повернул в сторону Яраткулово и Кременкуля, надеясь хоть здесь увидеть кусочек Башкирии в Челябинской области. На стоянке у центральной усадьбы парка "Таганай" водитель автобуса расспрашивал меня о мотоцикле: сколько кубов и сколько стоит. Для него ключевой вопрос был: " А в горку тянет?" Раньше я бы, не задумываясь, ответил, что тянет, но златоустовские горки поколебали мою уверенность. В подъемы Златоуста без разгона груженый мотоцикл лез тяжело, приходилось переключаться на передачу пониже. Теперь, свернув в сторону Яраткулово и Кулуево, я понял, что соскучился по равнинам и по дорогам до горизонта. Так, миновав Кременкуль, я добрался до трассы М5. Но пилить по трассе - это довольно однообразно и неинтересно, поэтому я решил поискать (приключений на задницу) короткую дорогу из Челябинска до Каменска- Уральского. Тем более что такая дорога есть, но проходит она по нехорошим местам. Эта дорога пересекает реку Течу, которая протекает рядом с каскадом водохранилищ ПО “Маяк”. Комбинат “Маяк” занимается утилизацией и переработкой отработанного ядерного топлива и отходов. Предприятие несколько раз сбрасывало радиоактивные отходы в реку, очень сильно был загрязнен и весь бассейн реки после Кыштымской аварии. Почти все села и деревни по течению Течи были расселены. Все, кроме Муслюмово. Проблема с переселением была решена лишь несколько лет назад. Но многие жители не дождались и обосновались уже на кладбище. И особенно контрастно по сравнению с Муслюмово выглядит районный центр- Кунашак. Две мечети, заправки, супермаркет, есть даже свой спортивный центр. И много людей на улицах. В Кунашаке я опять поспорил с навигатором о том, кто лучше знает дорогу в Усть - Багаряк, свернул не туда и ехал потом огородами вдоль озера Кунашак. Навстречу мне попалось стадо коров, а местные мальчишки, забравшись на камень повыше, наблюдали, как знаменитый путешественник ловко объезжает лепешки на дороге, пробираясь сквозь стадо. Первые пятнадцать километров дороги дороги до Усть – Багаряка были ровными, только с иголочки. Я ехал и кричал сам себе: “ Вот она, короткая дорога!” А дальше она закончилась. Точнее она была, но кусками. Иногда было проще ехать по полю рядом с дорогой. Bandana писал: "Мы-же, стодвадцатьпятники, ставили рекорды по времени, проезжая 135 км за 3 с половиной часа, совершенствуя мастерство по слалому и перепрыгиванию ям." Если бы я знал тогда об этом, я бы думал, что ставлю рекорд. Но я ни о чем не думал и ехал совершенно исступленно, объезжая ямы. Я был в седле уже около четырнадцати часов, а ночью спал всего два с половиной. Никогда не думал, что можно уснуть за рулем мотоцикла ярким днем,исполняя джимхану на разбитой дороге. С трудом раздирались тяжелые веки. Я полежал на мотоцикле пятнадцать минут, заряда бодрости хватило тоже минут на пятнадцать. Тогда я плюнул на график, отстегнул каремат от мотоцикла и в ближайших кустах отчалил в мир снов. До дома я добрался без приключений, пару раз меня пыталось накрыть дождем, но я пугал его, надевая дождевик, и он пропадал. Так закончилась моя поездка в Таганай. P.s. Меня часто спрашивают друзья и знакомые: “А тебе не страшно одному на дороге? А ночью в палатке?” Нет, не страшно. Самое страшное - это шагнуть за порог. Не бойтесь путешествовать, путешествия навсегда меняют нас, я уверен, в лучшую сторону.

Кто нибудь выставлял метки грм на Jianse?? помогите

Мой перевод статьи. Источник: http://www.chinamotorcyclenews.com/profile-of-china-s-biggest История и статистика китайских производителей мотоциклов. Многие из тех, кто интересуется мотоциклами, знают историю создания знаменитых брендов, начиная с фабрики по производству оружия Royal Enfield, BSA и других, до скромных первых мотоциклов Honda. Я думаю, что едва ли кто-нибудь знает, что эти истории имеют поразительно похожие параллели между происхождением индустрии мотоциклов в Китае. В наши дни невозможно реально подсчитать количество существующих китайских мотоциклетных компаний, иногда компании из другой отрасли арендуют производственную линию для производства мотоциклов для экспорта. Иногда мотоциклетные компании - это не что иное, как трейдеры, которые обрабатывают свои заказы у существующих производителей мотоциклов, но есть и те, кто имеет богатую историю и пользуется успешными достижениями во всем мире. Поскольку все больше и больше китайских брендов становятся узнаваемыми во всем мире, эта статья была разработана для того, чтобы рассказать читателю о сильных сторонах различных фабрик, а также о размере их производства в приведенном ниже списке. В этих профилях я расскажу историю и отличительные характеристики некоторых ведущих китайских экспортеров мотоциклов. Loncin. Loncin являются крупнейшим производителем мотоциклов в Китае и заслужили хорошую репутацию, не в последнюю очередь за успешное сотрудничество с BMW, для которого они производят 30000 двигателей объемом 650cc в год. Loncin также выделяется из множества тем фактом, что они - одна из немногих китайских компаний, которые участвовали в международных соревнованиях FIM. В сезоны 2008 и 2009 годов, Loncin участвовал в гонках на уровне MotoGP 125, что делало их единственным китайским производителем, способным конкурировать в MotoGP. Loncin расположены в Чунцине(Chongqing). Zongshen. Каждый в отрасли знает об увлекательной истории Соичиро Хонда (Soichiro Honda) и его стремительном взлете к успеху. История основателя Zongshen Цзо Зонгшен (Zuo Zongshen) почти точная параллель, когда он расширил свою мастерскую (основанную в 1992 году) и стал одним из крупнейших производителей мотоциклов в Китае. Цзо Зонгшен - теперь 51-й самый богатый человек в Китае и хороший пример "новых китайцев", преуспевающих благодаря успехам мотоциклетной индустрии. Машины Zongshen являются постоянными победителями китайских соревнований супербайков и выиграли TTXGP (соревнования электрических мотоциклов на острове Мэн). Zongshen расположен в Чунцине(Chongqing). Lifan. Lifan, вероятно, являются наиболее узнаваемым брендом мотоциклов из Китая из-за их долгого господства на вершине экспортной индустрии и их концентрации на автомобилях. В прошлом году компания Chongqing Lifan Holding Co. Ltd. получила доход от продаж в размере 22,8 млрд. юаней, включая производство и продажу более 320 000 автомобилей, 1,5 млн. мотоциклов, 3,4 млн. двигателей и 412,5 тыс. двигателей общего назначения с экспортной стоимостью 582 млн. долл. США. Lifan также высоко ценятся за их научно-исследовательский отдел, который имеет 6951 патент. Lifan находятся в Чунцине(Chongqing). Jialing. Jialing - это государственная компания, специализирующаяся на производстве мотоциклов, мотоциклетных двигателей, оптических линз, пластмасс, генераторов и другой техники. Jialing были созданы в 1875 году в Чунцине в качестве производителя оружия и военной техники, но в 1979 году изменили свой курс, став первым производителем мотоциклов в Китае. Стоимость бренда Jialing в настоящее время составляет 8,135 млрд. юаней. Jialing располагается в городе Чунцин(Chongqing). Shineray. Shineray (несмотря на наличие полного каталога стилей и типов мотоциклов) является одной из немногих мотоциклетных компаний в Китае, которые, специализируются в области внедорожных транспортных средств. В настоящее время Shineray работает над тем, чтобы стать специалистом в области технологии двигателей 400cc. Команда Shineray International MX принимала участие в Чемпионате мира по мотокроссу, Чемпионатах мира по мотокроссу, Чемпионате Бельгии по мотокроссу и других соревнованиях FIM MX. Shineray расположены в Чунцине(Chongqing). Qianjiang. Самая интересная часть истории Qianjiang (экспортное имя Keeway) - это покупка Benelli в 2005 году. Keeway также являются одним из немногих китайских производителей, которые активно атакуют европейский рынок. Под корпоративным зонтиком находятся Qianjiang-Keeway Europe (Венгрия), Keeway Poland, Keeway Spain, Keeway Finland, Keeway France, Keeway America (США), Keeway Venezuela, Keeway Argentina. Qianjiang расположены в Цзянмэнь(Jiangmen). Haojue. Haojue являются крупнейшими производителями мотоциклов в Китае, производящими более 2 миллионов единиц в год, большинство из которых предназначены для внутреннего рынка. У Haojue есть производственное соглашение с Suzuki, которое является крупнейшим производственным кооперативом в Китае. Haojue занимает 11-е место в производстве в течение 11 лет и имеет стоимость бренда 26,586 млрд. юаней (около 4,43 млрд. долларов США), что также является рекордным показателем в китайской индустрии мотоциклов. Haojue находятся в Цзянмэнь(Jiangmen). CF Moto. CF Moto быстро завоевывают репутацию самых перспективных китайских мотоциклетных заводов. CF Moto концентрирует свои усилия на инновациях, а не на производстве бюджетных двухколесников, также имеет достойную репутацию в производстве квадроциклов и UTV, которые хорошо продаются в Европе, США и Австралии (на самом деле CF Moto является самым быстрорастущим брендом мото в Австралии). Вопреки почти любой другой китайской мотоциклетной компании CF Moto видит, что ее будущее заключается в разработке бренда вместо ребрендинга. В 2013 году CF Moto стала первой китайской мотоциклетной компанией, которая выступила на острове Мэн, когда с WK Racing они вошли в категорию 650cc twin. CF Moto расположены в провинции Чжэцзян. Jianshe. Компания Jianshe была основана в августе 1889 года как фабрика огнестрельного оружия в Ханьяне, которая стала колыбелью современной промышленности артиллерии в Китае. В 1939 году завод был перемещен в Чунцин и стал ведущим оборонным предприятием во время войны. В 1980 году была начата разработка и производство мотоциклов, а через 2 года завод начал сотрудничество с японской компанией Yamaha Motor Co. К июню 1994 года компания произвела в общей сложности 1 миллион мотоциклов Yamaha CY80. В апреле 2004 года после создания совместного предприятия Jianshe Yamaha Motor Co., Jianshe становится крупнейшим партнером Yamaha в Китае. Jianshe расположены в Чунцине(Chongqing). Вот полный список зарегистрированных мотопроизводителей CAAM (Китайская ассоциация автопроизводителей) с их годовой производительностью в скобках рядом с названием компании.

народ кто знает какие размеры сальников на JIanshe js150-3 на вилке?