Поиск

Наверное, нельзя представить Урал без Чусовой – без этой уникальной реки, которая начинает свой путь на восточных склонах Уральских гор, пересекает их, чтобы влиться в воды Камы, а потом и Волги. Именно эта особенность и определила судьбу Чусовой, которая стала дорогой из Руси в Сибирь, по которой шли на Восток люди, кто неся культуру мечом и крестом, кто спасаясь от железных тисков государственной власти, а кто и в неволю, чтобы на очищенных от древнего леса полянах, пустить свои глубокие корни. Обратно, на Запад по реке плыли ладьи с пушниной и караваны барок с железом, которое было так необходимо молодому и голодному государству. С течением времени появились другие дороги, потоки грузов и человеческих судеб переместились в более удобные русла. Но вот иссякла ли от этого Чусовая? Развеялся ли без следа дух Ермака, как дым от костра растворяется над водной гладью? В каком глубоком омуте утонули надежды и страхи сплавщиков – этих лоцманов железных караванов? И получится ли увидеть все это, не сплавляясь по реке, а двигаясь на двух колесах по лесным и проселочным дорогам? Такие мысли меня занимали, когда я собирался в дорогу. Наконец, время для решения этих вопросов настало, редкие выходные совпали с хорошей погодой. Я отпросился пораньше с работы, и вот вновь Дорога ведет меня за руку, словно мальчишку, рассказывая без слов о своей жизни, и о тех, кто прошел по ней. Я миновал Нижний Тагил и Черноисточинск, когда солнце стало клониться к горизонту. Место ночевки я выбрал на берегу Верхнего пруда, который соединялся с Черноисточинским прудом линией Ушковской Канавы. Я свернул с широкой дороги и поехал вдоль этого старинного канала. Здесь нельзя не сказать об авторе этого канала, о Климентии Ушкове – крепостном Черноисточинского завода, который был крепостным крестьянином, но совсем не бедным. Он имел несколько речных мельниц, торговал мукой. У него было все для жизни, кроме одного – свободы. Именно ее он хотел получить в обмен на воду, которой так не хватало черноисточинскому заводу. Три года шло строительство канала, окончание которого совпало с приездом из Европы хозяев завода – Демидовых, которые, в конце концов, дали Ушкову вольную. А через 12 лет и во всей стране люди перестали быть собственностью. Но разве можно отменить то, что сидит в подкорке, в самой сердцевине костей? Эти пережитки крепостного рабства, похоже, еще долго из нас не вытравить. С этим отголосками я и столкнулся, доехав до Верхнего пруда. База отдыха, бывшая на берегу, разрослась до загородного клуба для заводского начальства и новых дворян, обросла двухметровым забором и перегородила дорогу шлагбаумом. Охранник, человек подневольный и крепостной, сейчас же выскочил из своей будочки, едва завидя фару мотоцикла. Я знал все, что он мог мне сказать, но не стал разговаривать с ним или искать обходные пути, а развернулся и вновь отдался течению дороги, которое меня принесет к более уютному берегу. Так оно и случилось.Спустя несколько километров, я нашел неприметный съезд в лес, который привел меня к другому пруду, более дикому, но тоже рукотворному. В конце дамбы нашлась небольшая полянка, костровище и запас дров. Что ж, спасибо судьбе, что направляла, и всем людям, которые все это устроили. Поужинав и искупавшись, я решил налегке прокатиться вокруг этого озера, что дало приют не только мне, но и уткам, со свистом летавших у северного, заболоченного берега. Горизонт покраснел от остывающего солнца, мамы-утки укладывали своих детей под сень камышей. Да и я за сегодняшний день вволю накатался и полез в свой камышовые заросли – в палатку с мягким спальником. Чтобы утром проснуться окончательно, мне хватило нескольких горстей воды из ручья, что неслышно пробирался через валежник прямо за палаткой. Судя по обмелевшим берегам, в половодье и в сезон осенних дождей пруд наполняется водой до краев, и излишек ее стекает бурным потоком возле поляны, где я разбил лагерь. Теперь же, в середине лета он истончился до прозрачной и застенчивой лесной речушки. Свежезаваренный чай в руке дымился от утренней прохлады. Поверхность озера, как большая копия горячей кружки, тоже курилась клубами пара. Выглянуло солнце и с западного берега, более теплого, утренний туман стал столбом подниматься вверх, собираясь в облако. Получив достаточно влаги, но еще не обретя дождевой тучности, облако взлетало выше верхушек сосен, где его сдувал ветер, освобождая место для следующей партии живительной воды для дальних полей и лесов. Эти облака, покачивая длинными отростками, похожими на руки или на полы плаща, то ли прощались с родительским озером, то ли звали за собой.

Летом 2019 года на хребте Бакты (Южный Урал) были найдены аудиозаписи и фотографии неизвестного. В найденном рюкзаке был фотоаппарат и диктофон. Публикую эти материалы после расшифровки и восстановления. Запись 01: "Проба пера. Хочу завтра с собой взять диктофон,чтобы попробовать записывать на ходу или на остановках. Он будет лежать в кармане и мне не придется писать в блокнот, таскать с собой карандаш. Можно будет наговаривать в него на стоянках, без света. Это удобно." Запись 03: "Ну вот, первая остановка. Пришлось заниматься ремонтом мотоцикла. Правда, не своего. Парень ехал из Двуреченска, в повороте встречка выехала на его полосу, ему пришлось съезжать на обочину. В поворот он не вписался и разложился на щебенке. Поломал пластик, зеркала, но сам живой, здоровый. Я остановился, помог. Сняли пластик, замотали разбитые части скотчем. Его зовут Женя из Ёбурга. Конец записи." Запись 04: "Свернул в сторону Байрамгулово, буду двигаться через Аргаяш... Вот Володя сказал про любовь: " Если ищешь счастья в своей половинке, то постоянно признавайся ей в любви и все время жди, когда она от тебя уйдет. А она уйдет." Он описал какую-то странную любовь, которая больше похожа на жажду обладания. Разве можно обладать тем, кого ты любишь? Как можно обладать этим небом, облаками, зелеными горами? Даже когда любишь свою жену, детей, место, где живешь. Когда любишь, то не желаешь этим обладать, а просто отдаешь все, что у тебя есть. Поэтому любовь - это когда ты отдаешь всего себя и получаешь гораздо больше, чем отдал." Запись 06: "Небольшие проблемы с телефоном - внезапно села зарядка. В-общем, успел поймать на 10-ти процентах, сейчас включил на зарядку. Доеду до Учалы, а там посмотрим, как будет. ...Отстаю от графика. Пришлось срезать. Проехал 13 километров по разбитому асфальту. А так, все хорошо." Запись 09: "Страна Затирляния, вечер первого дня. Немного поплутал в Белорецке, но бабушки-садоводы подсказали дорогу до Тирляна. Там и заправился. Проехал Верхнебельский, пересек Белую и ехал по берегу до скал. Обнаружил костровище и туристскую баню. Здесь и поставил лагерь. Комаров много. Поужинал. Река Белая после дождя вздулась и помутнела. Зашел в речку почти по пояс, течение сильное. Кроме проблем с навигацией, все хорошо." "...И забыл шапку теплую, поэтому буду спать в теплом подшлемнике. ...А еще сел мыть посуду и приехал парень с девушкой на машине. Не ожидали здесь, похоже, увидеть кого-то. Места для разворота не было, они спустились прямо к лагерю, развернулись и уехали." Запись 07: "Страна Затирляния. День второй. Ну вот, я собрался, сейчас выдвигаюсь от реки Белой в Николаевку, а там - на кордон парка "Иремель"...Телефон за ночь так и не зарядился, карты у меня нет. ...Все же ненадолго он включился и я успел сфотографировать карту. Сейчас задача - добраться до кордона. А там я дойду, куда смогу, поднимусь на высоту Малый Аваляк, возможно, Большой Аваляк. Если получится, то дойду до вершины Абараш-Баш. Вот так." Запись 08: "Проехал Николаевку, нашел съезд к кордону. Дорога уперлась в реку Малый Авняр, сейчас пройду по ней, посмотрю, как перебраться... Здесь брод, cниму рюкзак с мотоцикла и попробую переправиться." Запись 09: "Прошел брод через Авняр. После брода было три тропы: самая правая сильно заросла и вела не туда, впрочем, как и средняя. Самая левая вела в болото. На моем мотоцикле там было не проехать, спрятать его тоже было негде. И я решил отказатся от этой идеи - ехать до кордона и добраться до хребта Аваляк. Теперь двигаюсь в сторону селения Верхняя Арша." Запись 11: "С дороги увидел стену хребта Бакты, ну и, не доезжая до Верхней Арши, нашел тропу в этом направлении. Мотоцикл сейчас спрятал, замаскировал. Сумки рассовал по кустам. Вот, иду в сторону хребта Бакты." Запись 12: "Вышел в 8-30. От мотоцикла азимут - 300 градусов. Иду на северо-запад-запад. Тропа местами заболочена. Ах-х, мать!" Запись 13: "Воды у меня с собой немного. Я взял вторую, пустую бутылку. На пути встретился ручей, вода мутновата, но на вкус - ничего. Набрал, на всякий случай. Тропа заболочена, ноги промокли. Встречается маркировка на деревьях. Я надеюсь, что у меня не получится заблудиться." Запись 16: "Меня как-то спрашивали: "Не страшно ли ездить вот так, одному? Не скучно ли?" Что на это ответить? Блин, да тут на каждом цветке, на каждом растении жизнь кишит! Разве человек может быть в одиночестве в этом мире?" "... Тропа раздваивается. А! Вот сейчас увидел метку, двигаюсь к ней." Запись 17: "Большая сова слетела с дерева, пролетела, буквально, метров пятнадцать и села на другое. А я даже и не заметил, что она над моей головой сидела. Понаблюдала за мной и, когда ей надоело, улетела." "...Встретился еще один ручей, там вода не такая мутная, как в первом. Набрал снова." Запись 18: "Тропа забирается все выше. Появились камни. Время 10-30, вышел я в 8-30, то есть прошел уже порядка шести, может быть семи километров. Ориентировочно, до хребта было километров десять. "...тяжеловато, штаны намокли. Тропа перескакивает с камня на камень, временами теряется. Приходится возвращаться, искать снова. А так, все нормально. Работаем." Запись 20: "Дошел до основания хребта... Блин, какой же он высокий! Прямо отвесная стена... Тропа идет вверх по заросшему курумнику...Жарко и много мух." (кашляет и сплевывает). Запись 21: "Дошел до подножия хребта... Камень отвесный... Курум здесь живой, можно легко оступится, может и завалить...Жарко." Запись 22: "Тропа уперлась в хребет... Ориентировочно азимут поменялся на северо-северо-восточный. ...Часто попадается лосиный помет, каждый раз тщательно всматриваюсь. Очень не хочу увидеть медвежью кучу. Запись 24: "Нет, тропа снова пошла на северо-запад." (тяжело дышит) "...Здесь такая расселина в скале шириной порядка шести-семи метров ...Приходится ползти прямо на руках, практически параллельно земле." Запись 25: "Обнаружилась веревка, идти стало проще. Пожалел, что не взял перчатки." Запись 27: "Ну что же, я на одной из вершин. Обзор отсюда открывается почти круговой. Это одна из вершин, не самая высокая, прямо возле расщелины. Вид, конечно, головокружительный. Вниз - скала высотой метров сто до курумника, а там и еще ниже." "...Отсюда видно Ямантау, хребет Аваляк. Иремель видно плохо. Я надеюсь, что с самой верхней точки хребта он откроется. Сейчас спущусь отсюда и попытаюсь найти тропу к той высоте." Запись 28: "Встретил стоянку группы туристов. Судя по всему, их было четверо: пара и еще двое. Они здесь отдыхали и жгли костер. ..Недалеко от стоянки обнаружил изрытую у деревьев землю и лёжки кабанов, судя по радиусу лёжек, размер кабанов метра полтора, а может больше." Запись 29: "Иду по хребту, перебираясь от вершины к вершине. Мох на камнях мягкий. Ноги проваливаются в него по щиколотку." Запись 30: "Я на вершине хребта. Этот воздух... Он пьянит... Солнце и камни.. Остаться бы здесь навсегда... Урал...Седой и старый. Ты будто не замечаешь нашего присутствия, наших движений, наших жизней.." "..порой мне кажется, что эти камни... это люди, которые пошли в горы и не вернулись, которых завалило курумником, которые утонули в болоте, которые сорвались со скал, те которых потом не нашли... Они поднялись сюда и остались здесь навсегда. Остаться здесь…" (запись обрывается)