Каменный пояс.

[Акимыч]

Тимур, будь осторожен, не слышал истории про белого спелиолога?? Жуть!!!

[Акимыч]

46 минут назад, Летучий Голландец сказал:

Спелеология это вообще отдельная тема! Я в реальной пещере первый раз побывал в 19 году в Крыму, в составе экскурсионной группы. Впечатлений выше крыши, но для мня стало ясно одно - в одиночку, без реальной подготовки я туда просто не полезу!

Тим, тебе зачет!!! Только братишка, береги себя, не рискуй попусту!

Олег, а на Кавказе в горах не побывал? Или на равнине службу проходил?

[Летучий Голландец]

6 часов назад, Акимыч сказал:

на Кавказе в горах не побывал?

Побывал конечно... Но пещеры там не попадались. Кстати после этого у меня к горам двойственное отношение - красиво конечно, но бегать по ним в полной выкладке, ну их нафиг!

[tim2813]

Голубые (Александровские) озера.

Двигаясь всё дальше на север от Кизела, невозможно проехать мимо Шавринского карьера - самого глубокого водоема Пермского края. (59.188783°, 57.488017°)

 

 

После прекращения добычи известняка в Шавринском карьере оно было затоплено. Местные жители называют его Голубое озеро. Глубина составляет 71 метр. В это озеро полностью поместится два с половиной девятиэтажных дома. 

 

 

Примесь известняка дает характерный голубой цвет. На берегах построены базы отдыха, а в озере водится рыба.

 

 

Чуть более дикий, но не менее живописный, Морозовский карьер находится чуть севернее. 59.20545°, 57.490517°

Названный в честь промышленника Саввы Морозова, владевшего одно время Всеволодо-Вильвенским заводом, этот карьер вытянулся на несколько километров в северном направлении вдоль меридиана. Летом здесь часто устраивают прокат катамаранов.

 

 

 

Ну, а мне, на моем двухколесном катамаране без педалей пора двигаться все дальше на север.

 

 

 

 

[tim2813]

Березовая Старица.

60.247026, 56.57155

После Соликамска небо угрожающе хмурится, и чем больше я забираюсь на север, тем чаще оно осыпает сердитым мелким дождиком. Среднеуральскую тайгу сменяет северный беломошный лес, а направления из бурого глинозема – коварные песчаные дорожки, твердость которых сложно оценить на глаз.

 

 

 

 

Сворачиваю с асфальта после деревни Березовая Старица в сторону старого русла реки Вишера. Река изменила положение своего русла, и теперь бывшая пойма стала озером, которое тянется на север от этого поселения.

 

 

 

 

 

Длинный берег озера тянется вдоль беломошного леса и круто падает в тихое озеро, покрытое гусиной кожей мелкого дождя. На самой границе леса, в сосновом бору прячутся несколько стоянок. На свою удачу набредаю на добротную беседку с хорошей крышей. И сейчас, это то, что нужно в этот дождливый вечер.

 

 

Не проходит и получаса, как из леса выныривает семерка “Жигулей”, и мое одиночество прерывается семьей из Матвея, Анны и их сына. Каждый год они в это время приезжают сюда на берег, чтобы отдохнуть, порыбачить и поплавать на лодке. 

 

 

Решаю здесь поужинать и переместиться в другое место, чтобы не нарушать семейный отдых. Но зря я недооценил гостеприимности и сплоченности северян. Меня накормили, напоили и уговорили остаться. 
Близился день летнего солнцестояния, и ночь была похожа на светлый вечер. Дневной дождь уснул, вместе с ним и надоедливо звенящие комары попрятались в кусты.
Добрую половину этой ночи мы просидели у костра, делясь разными историями. От Матвея и Анны, которые родились в Красновишерске и Вае я узнал немало ценной информации, и в дальнейшем, сильно откорректировал свой маршрут.

 

 

Забегая вперед, расскажу, что следующий день был полон приключений: пришлось карабкаться по скалам, ехать на мотоцикле по каменистому грейдеру, пробираться по песчаным дорогам и идти пешком по урочищам по пояс в траве. 
Ближе к концу следующего дня я снова приехал в Березовую Старицу и  здесь уже сделал полудневку: стирал одежду, купался, катался налегке по берегу, даже пытался ловить рыбу, в-общем, всячески бездельничал.
 

 

 

 

 

 

 

Спасибо этому замечательному месту, строгим духам этого леса, а также душевным людям, что живут на берегах этой реки, но всегда приходит такое время, когда нужно двигаться дальше.

[путник1]

удилище зачетное, на крайняк можно от не крупного зверя отбиться 

[tim2813]

Камень Ветлан. (60.456067, 57.080878)

 

Ветлан – это уникальная система утесов, которые возвышаются на берегу реки Вишеры. Почти отвесные скалы длиной более полутора километров поднимаются над урезом воды на высоту 263 метра, и является одним из самых узнаваемых мест Пермского края.

 

 

Попасть на Ветлан можно, если проехать через Красновишерск до турбазы ”Родники”. Именно оттуда начинается экологическая тропа к вершине Ветлана.

 

 

 

Но я решаю поступить по-другому. Двигаюсь турбазы к началу старого подъема на Ветлан. Раньше здесь была деревянная “Адская лестница”, но после несчастного случая зимой 2016 года со смертельным исходом, её решили разобрать. 

 

Фото uraloved.ru

 

Лестницу разобрали, но самый короткий путь на Ветлан остался. К её началу пригоняю мотоцикл, оставляю его на обочине и, надев рабочие перчатки, начинаю путь наверх. Вершины серых скал теряются где-то там за макушками деревьев.

 

 

 

Конечно, подниматься здесь большой группой не стоит. Любой, стронутый со склона камень, быстро набирает скорость и, словно пущенный из пращи, со свистящим шорохом улетает вниз, в зеленую стену леса.

 

 

На вершине скал Ветлана перехватывает дыхание от высоты и открывающегося простора. Внизу безмятежной лентой скользит вечная Вишера, разделенная пополам рукотворными островками-ряжами. Словно остовы деревянных кораблей, эти остроугольные сооружения из бревенчатого сруба и камней были созданы неимоверным трудом  заключенных ВишерЛАГа и должны были разделять потоки молевого леса, которые сплавлялись по реке к строящемуся целлюлозно-бумажному комбинату Вишхимз.

 

 

 

С трудом можно разглядеть, как далеко внизу краснеет мой рюкзак, привязанный к мотоциклу. Тайга на противоположном берегу реки дыбится камнем Полюд, а ветер в ветвях деревьев, чудом зацепившихся за склон, напоминает мерное и мощное дыхание богатыря Ветлана.

 

 

 

 

Тем же путем спускаюсь обратно, и теперь дальнейшая дорога лежит вверх по Вишере, в сторону не менее живописного камня Говорливый. По пути отмечаю на карте местоположение родника, который журчит прямо на берегу Вишеры (60.434647, 57.077128)

 

 

 

 

 

 

[tim2813]

Говорливый камень. (60.506979, 57.264957)

 

Картина Михаила Гумённых ”Камень Говорливый”, 1977 г.

 

Незаметно погожий летний день разыгрался во всю силу. Поднимая длинный пыльный хвост, двигаюсь каменистым грейдером в сторону Вишерогорска, чтобы проехать вдоль Вишеры к живописному утесу на берегу  – к скале Говорливый камень.

 

 

После периода весеннего половодья паромная переправа в Вишерогорск заменяется понтонным мостом. Паромы заслуженно отдыхают на берегу. Тишину леса и величавую и гладь Вишеры нарушает только причаливающая аэролодка.

 

 

 

 

 

 

Отслуживший своё старый паром стоит на берегу, занесенный речным песком и, словно дед, скрипит и жалуется на ревматизм, грея на солнце ржавые бока.

 

 

 

Грунтовая дорога ведет через прибрежную деревушку Заговоруха к основанию Говорливого камня. Оставив мотоцикл в зарослях ивняка, безуспешно брожу у подножия утеса в поисках тропы. Сквозь прозрачную гладь воды просвечивают беспорядочно набросанные бревна – след молевого сплава леса. 

 

 

 

 

 

 

Ничего другого не остается, как ехать дальше по дороге, которая по крутой дуге обходит Говорливый камень с востока. Каменистое покрытие на подъеме сменяется песком на спуске.

Твердый песок чередуется участками мягкого пухляка, на котором мотоцикл кидает в разные стороны. Разгоняться страшно, а при торможении передняя ось все время пытается подломиться. Добавляет неудобств и громоздкий рюкзак, который мешает оттянуться назад, чтобы уменьшить нагрузку на переднее колесо.

 

 

 

 

С облегчением сворачиваю с этого коварного участка на огромный луг. Некогда здесь стояло село Говорливое. А теперь о бывших улицах не напоминает ничего и мотоцикл, словно сухопутный корабль, плывет в травяном море.

 

 

Оставляю мотоцикл на краю бывшей деревни, которая граничит с непролазной тайгой, и извилистой тропой продираюсь к вершине Говорливого камня.

 

 

По туристскому преданию камень Говорливый имеет особую форму, благодаря которой громкий звук или крик обретает длинное многоголосое эхо. Забираюсь на вершину скалы и забываю все эти истории, потому что просто столбенею от того, что открывается взгляду.

 

 

“Вода бесплодно по березам льется,
Глухой овраг слепой водой залит.
В надежде роща только обернется -
Он тут как тут. Остолбенев, стоит.” 

 

 

 

 

 

[Олег Владимирович]

Красивые места. И рассказываешь интересно. Очень хочется побывать там. 

[tim2813]

Урочище Говорливое. 
Ниже по течению Вишеры после Говорливого камня некогда располагалось село Говорливое. От этого селения, основанного в начале 18-го века как “Деревня Говорливого камени”, теперь практически не осталось следа. 

 

 

От края тайги, окружающего скалу Говорливый камень вдоль реки вниз уходит большой луг, который некогда был окраиной деревни. Осторожно еду по этому зеленому полю, чтобы случайно не наткнуться на заросший травой фундамент, до тех пор, пока не нахожу некое подобие дороги.

 

 

В середине 18-го века на пригорке возле берега была возведена деревянная церковь для сельчан и обращенных в православие манси. В 1832 году вместо деревянной церкви была построена каменная из кирпичей, которые изготавливались тут же в селе.

 

 

 

Крестьяне села Говорливое работали на заготовке и сплаве дров для производства соли, занимались хлебопашеством. Местные вогулы (манси) охотились, добывали пушнину и ловили рыбу.

 

 

 

В 30-х годах двадцатого века здесь возник участок Говорливое Вишерлага. В Говорливском леспромхозе работали репрессированные крымские татары, бывшие зажиточные крестьяне-кулаки и немцы Поволжья. В эти же годы церковь закрыли, а колокольню взорвали.
Во второй половине 20-го века село окончательно захирело, последние жители покинули его в 80-х годах.
 

 

 

Сейчас Свято-Троицкая церковь не действует, но по всему видно, что её понемногу реставрируют и сохраняют в ней порядок. 

 

 

 

Выйдя из церкви, бросаю последний взгляд на Вишеру, двумя протоками мягко обтекающую Говорливский камень. Надеюсь, что когда-нибудь я снова окажусь здесь, чтобы пройти по одной из проток, чтобы узнать, что там, за поворотом. А пока снова сажусь в седло мотоцикла и по сыпучей песчаной дорожке возвращаюсь обратным путем. 

Впереди ждет столица Перми Великой – Чердынь.

 

 

[tim2813]

Чердынь.

 

60.401192, 56.482166

 

 

Этот небольшой городок на высоком берегу реки Колвы – самый древний из городов Урала.  Ещё с восьмого века здесь селились люди. В 11-13 веках Чердынь становится центром родановской культуры хлебопашцев и металлургов, но основной расцвет приходится на 15-16 век. Чердынь тогда становится центром княжества Пермь Великая. 

 

 

 

Как Рим, Константинополь и Москва, Чердынь стоит на семи холмах, на которых высятся старинные храмы. На Троицком холме некогда располагалась деревянная крепость, успешно отражавшая набеги татар и вогулов. 

 

 

 

После завоевания Сибири и открытия Бабиновской дороги Вишеро-Лозьвинский тракт утратил свое значение как основной путь в Сибирь, и Чердынь уступает свое место новым центрам: Соликамску, Верхотурью и, в конце концов, Тобольску.

 

 

Нам всем очень повезло, что в 1913 году в ходе своей экспедиции эти места посетил пионер русской фотографии Сергей Михайлович Прокудин-Горский. На основе работ профессора А. Мите он изобрел революционную для того времени технологию цветной фотографии. И теперь мы можем в цвете увидеть Чердынь такой, какой она была в начале 20-го века. 

Чердынь. С.М. Прокудин-Горский. (1913г)

 

 

 

Попадая сюда, словно переносишься назад в прошлое, в старинный дореволюционный уездный городок, в котором жизнь течет мирно и неспешно. 

 

 

Женский монастырь в Чердыни. С.М. Прокудин-Горский (1913 г)

 

Выстроенный в начале 17-го века и в наши дни храм выглядит не менее величественно. 

 

 

Спасская часовня над убиенными воинами. С.М. Прокудин-Горский (1913 г)

 

Севернее Успенской церкви находится Спасская часовня. Часовня была возведена во времена Екатерины II вместо деревянной, которая стояла над могилой защитников Чердыни, которые отразили набег ногайских татар в 1547 году. Жители Чердыни приходили сюда служить панихиду в родительскую субботу.
В 30-х годах часовню взорвали, а в 1957 году установили деревянный памятник. В 2005 был освящен фундамент, строительство новой часовни  окончилось в 2006 году.

 

 

На вершине Троицкого холма на месте, где раньше располагался деревянный кремль, стоит деревянная церковь, копия той, что стояла в крепости и была утрачена в ходе пожара 1792 года.

 

 

 

 

 

[путник1]

8 часов назад, tim2813 сказал:

Нам всем очень повезло, что в 1913 году в ходе своей экспедиции эти места посетил пионер русской фотографии Сергей Михайлович Прокудин-Горский

великий человек, такое количество фотографий, да еще в цвете, настоящий хранитель истории

[tim2813]

Молёбка. 

57.237392, 57.936485

Молёбка – это старинное село, расположенное на берегу реки Сылвы в Пермском крае. Раньше здесь стоял железоделательный завод Демидовых, расположение которого можно разглядеть возле бывшей плотины завода. 
Но не этим примечательно село, а репутацией странного и загадочного места, расположенного в нескольких километрах от деревни на противоположном берегу Сылвы, которое называется Молёбская  или Пермская аномальная зона. 

 

В эти длинные выходные июня мы решили собраться силами мототуристов на одной из полян на берегу Сылвы недалеко от села Молебка. Мой путь  из Чердыни в Молебку достаточно прост: еду на юг до Кунгура через Березники и Соликамск, затем поворачиваю на восток.

 

 

 

Пустая асфальтовая дорога ведет через Усть-Кишерть и Осинцево, затем переходит  в грейдер, щедро отсыпанный крупным гравием. Уже подъезжая, вижу как над Молебкой, никуда не смещаясь, висит копна дождевой тучи. Все облака на небе перемещаются в разные стороны, лишь эта громадина стоит, не шелохнувшись. Аномалия, никак не иначе.

 

 

 

На въезде в Молебку меня встречает один из местных – Алеша. Со времени нашей последней встречи он сменил свой окрас с коричневого на серебристо-серый, наверное, для большей защиты от космических лучей.

 

 

 

В нужном месте я оказываюсь самый первый, но все равно опаздываю застолбить место для лагеря. На симпатичной поляне в конце длинного луга уже высадился  космодесант из юных туристов под предводительством  нескольких опытных наставников.

 

 

Остальные более-менее удобные полянки, которых не так много, тоже оказываются заняты. Но удача мне светит, словно луч солнца сквозь набегающие тучи: группа туристов-водников отчаливает к дальним берегам и на прощание дарит мне беседку. Место бивака оказывается без крыши и с трухлявым бревном вместо скамейки, но все равно это лучше, чем ничего.

 

 

 

В быстром темпе раскидываю палатку на пригорке. И вовремя - начинается мелкий дождь, который обычно идет долго. Вскоре в звуки капель, которые сочно сыплются в реку, вплетается знакомый звук мотоцикла. Конечно же, это едет Семен с племянником  из расположенного неподалеку отсюда села Осинцево. 

 

 

Вскоре с крутого берега скатывается семерка “Жигулей” под управлением Сергея “Фаныча”, за которым, не отставая, двигается Рудольф “Шанхай” со своим неизменным мотоприцепом. В багажнике “Жигулей” Фаныч заботливо припас не только сухие дрова, но и приличный кусок полиэтилена, которого хватило, чтобы укрыть от непогоды всю нашу компанию.

 

 

 

Дождь и ветер мешают натянуть полиэтилен для крыши, но как только укрытие изготовлено, сила стихии иссякает.  Над костром вьется уютная струйка дыма, в кружках плещется что-то вкусное, а из самой аномальной зоны в нашу сторону бьет сияющая радуга.

 

 

К месту нашей встречи вскоре подъезжает тесть Семена с внуками, и наша компания становится ещё больше. 
Неслышно катит свои воды Сылва, неспешно течет разговор под гудение раритетного примуса, из котелка аппетитно пахнет супом с фрикадельками. Было, что послушать и от Шанхая, который путешествовал на Альфе с прицепом по Средней Азии, Кавказу и Турции, и от старейшего мототуриста Фаныча.

 

 

 

 

 

Из бездонных закромов Семерки Фаныч достает гитару. Я случайно себе режу палец топором, но это никак не мешает играть. “Fender” играет сам, нужно только ему не мешать. Вместе с закатом догорают красные угли костра, звучно шлепает по воде играющий голавль и Фаныч в полутьме пытается запомнить места его обитания.
Следующий день начинается, словно умываясь утренним туманом, который уходя  вдоль поймы Сылвы, оставляет после себя блестящую от росы траву. День обещает быть ясным и солнечным. А мы с Шанхаем готовимся к рейду в аномальную зону.

 

 

 

[путник1]

15 часов назад, tim2813 сказал:

А мы с Шанхаем готовимся к рейду в аномальную зону.

 

интрига 

[Гибсон]

Иэээх... Знакомые места некоторые.... Ходили когда то на Ядерное... Как будто опять там очутился...

[tim2813]

Пермская аномальная зона.

57.195448, 57.910508

Еще в незапамятные времена аборигены-манси замечали нечто странное, происходящее в лесах, которые тянутся вдоль реки Сылвы. Так, одна из скал на берегу носит название Молебный, поскольку была древним капищем вогулов, а позже святым местом для марийцев.
Позднее, после появления в долине Сылвы русских поселенцев и после постройки Молёбского железоделательного завода сам владелец Александр  Григорьевич Демидов в своем письме жене отмечает: ”Престранные и необъяснимые явления приключаются на Молебке…Свечения спонтанныя и всполохи, о природе коих здешние жители говорят, страшась, и предостерегают нас от поездки за речку…”

 

В новейшее время о Молёбке услышали, после того как геолог и полярник из Перми Эмиль Бачурин обнаружил зимой 1984 года на одной из полян зоны правильный круг диаметром 64 м. Снег, брошенный в этот в этот круг моментально таял, а сама поверхность земли была теплой. Именно Бачурин стал первооткрывателем Зоны, а позднее старейшим знатоком и проводником, пока не погиб в 2009 году.

 

 

Но настоящая известность пришла с подачи журналиста Павла Мухортова, который опубликовал в 1989 году статью “М-ский Треугольник или Чужие здесь не ходят”.  
В статье этот журналист красочно описал такие явления, как летающие объекты, предметы, которые не видны невооруженным глазом, но внезапно проявляются на пленке, магнитные аномалии и много такого, чего не смогли подтвердить не только последующие  научные экспедиции в Зону, но даже некоторые его спутники. 

Как бы там ни было, публикация статьи имела эффект разорвавшейся бомбы. Многочисленные группы сталкеров-аномальщиков потянулись в эти дикие и ненаселенные места, чтобы исследовать суть происходящих здесь явлений. Местность, расположенная между селом Молёбка и деревней Каменка получила название Молёбский треугольник или Пермская аномальная зона.

 

 

И вот в этот ясный и погожий день июня вместе с Рудольфом “Шанхаем” мы выдвигаемся в Зону. Для этого проходим по окраине села и приближаемся к броду через Сылву. Вода в реке довольно прохладная, дно брода усеяно небольшими скользкими камнями, а глубина достигает от колена до середины бедра, поэтому не рискуем ехать на мотоциклах, и пересекаем реку пешком.
После брода на север ведет грунтовая дорога, на которой виднеется свежий след трактора. Иногда на пути встречаются болотистые низины, в которых трактор оставил глубокую колею.
 

 

 

Вскоре дорога делает поворот и начинает спускаться вниз, в долинку безымянного лесного ручья. На некоторых картах это место имеет название Овраг Страха.
Тишину леса разрывает рев трактора, который с большим усилием пытается выбраться наверх, в нашу сторону, по скользкому глинистому подъему. Сизый дым вырывается из трубы, камни и глина летят из-под колес. Понемногу трактор выбирается к вершине подъема, таща за собой скачущую на ухабах телегу, в которой вперемешку с рюкзаками болтаются туристы.
 

 

Дорога меняет свое направление с южного на западное, проходя рядом с поляной Линза. На спутниковых снимках очертания поляны имеют практически круглую форму.

 

 

Не достигая Центральной поляны, тропа дальше вьется через рощицу с названием Теплые березы. Может быть, потому что день жаркий или воображение играет злую шутку, но на ощупь стволы деревьев действительно кажутся слегка теплыми.

 

 

 Мы выходим на обширную Центральную поляну, на краю которой примостился летний домик с черным прямоугольником солнечной панели. Здесь же недалеко расположена беседка с приличным запасом дров. Под крышей беседки дымится костер, но никакого движения, ни в домике, ни в ближайшем лесу мы не замечаем.

 

 

 

 

На север от поляны идет тропа, которая приводит к колодцу, укрытому в густых кустах. Где-то здесь должен быть путь, который ведет к поляне Юриса, но найти его мне так и не удается. Поэтому мы снова возвращаемся на безлюдную Центральную поляну, чтобы начать обратный путь.

 

 

 

 

Дорога к лагерю дается не в пример тяжелее дороги в Зону. Она словно не хочет нас отпускать, ноги наливаются тяжестью. После подъема от ручья каждый шаг дается с усилием. Даже Шанхай, всю дорогу трещавший без умолку, непривычно молчит.

 

 

До Молёбки остается около двух километров, когда Шанхай неожиданно сворачивает с дороги на поляну, густо заросшую иван-чаем и луговыми травами. Поляну напополам прорезает тракторный след. Я останавливаюсь на дороге, ожидая товарища. 
Я еще слышу его голос, который что-то говорит об удивительном запахе цветов, пока он окончательно не скрывается в зарослях. Подождав еще пару минут, решаю его окликнуть, но в ответ мне только тишина.
 

 

Быстрым шагом иду до конца поляны, гадая, что случилось, но Шанхая нигде не нет. “Шанхай!”- кричу, двигаясь все дальше по тракторной колее, но в лесу стоит полная тишина. Не понимая, в чем причина исчезновения Шанхая, углубляюсь все дальше по дороге, уходящей куда-то на юго-восток.
Наконец, замечаю небольшую пешую тропку в направлении Молёбки. Мне даже кажется, что некоторые листья перевернуты от ходьбы и влага на обратной стороне еще свежая. Может быть, он прошел по этой тропе, намереваясь срезать по дорогу в Молёбку? Я снова углубляюсь в чащу.
 

 

Почти дойдя до основной дороги, замечаю большую паутину, растянутую поперек тропы. Паутина целая, следов ее обхода не видно. Судя по всему, по этой тропе давно никто не ходил. И я опять возвращаюсь к дороге, которая тянется от цветочной поляны на юго-восток. 

Ситуация осложняется тем, что весь наш запас воды и карта местности у меня. Конечно, Шанхай работал несколько лет лесником и, наверное, умеет ориентироваться в незнакомом лесу. Но вдруг он свернул с дороги, ему стало плохо, поэтому он не может отозваться, а я пробежал мимо него? Бегом возвращаюсь обратно на цветочную поляну, ища в лесу ярко-желтое пятно его костюма, но тщетно.
 

 

Решаю бежать обратно по дороге на юго-восток, пока не встречу что-то примечательное. Пот заливает глаза, я периодически, словно безумный, ору: ”Шанхай!”. Самое противное, что я абсолютно не понимаю, что происходит.
 Через три или четыре километра такой гонки дохожу до лужи, которая распростерлась на всю ширину дороги. На обширном глинистом пятаке видны свежие следы трактора, но человеческих следов нет. По всей видимости, он не шел по этой дороге. Скоро наступит вечер, и я решаю возвращаться обратно в Молёбку.
 

 

В полном изнеможении перебираюсь через брод. Мысли мечутся в пустой голове, не находя ответа. Я не знаю, что я скажу Фанычу, когда он меня спросит, почему мы уходили вдвоем, а пришел я один.

 

 

Дойдя до лагеря, вижу, что у костра рядом с Фанычем сидит … Шанхай. От одновременных чувств облегчения и возмущения теряю дар речи и, махнув рукой, ухожу в палатку, чтобы переодеться в сухое. Свою пропажу Шанхай объяснил тем, что ему стало интересно, почему трактор свернул с основного пути и поехал по другой дороге.

На следующее утро дня нас решил проведать тот самый тракторист, который вез туристов из Зоны. Тракторист Иван  в обратную сторону поехал в юго-восточном направлении, “потому что там дорога лучше”. 

 

 

Покинув гостеприимное место на берегу Сылвы, мы быстро проезжаем сыпучий грейдерный участок от Молёбки до Осинцево и, вырвавшись на асфальт, достигаем развилки, на которой наши пути расходятся.
 Шанхай едет в Кунгур, в Кунгурскую ледяную пещеру, Фаныч  направляется  домой, к берегам Камы, а мне лежит дорога через Орду, Чернушку и дальше до географического центра Башкирии, чтобы там пересечь Уральские горы по старой царской дороге. 
 

 

 

 

 

 

[путник1]

1 час назад, tim2813 сказал:

Дойдя до лагеря, вижу, что у костра рядом с Фанычем сидит … Шанхай

Шанхай, вот жеш вражинка, даже я испереживался, пока дочитал до этого места, представляю каково было тебе , Тимур, у Шанхая за мотоциклом прицепчик? нет фото подробнее?

[tim2813]

Караидель - Сабакай – Малояз.

 

За те две недели, что я провел в седле мотоцикла, под его колесами пролетело немало дорог. У каждой из них был свой характер, свое время и та, особая сила, которая оставляет отпечаток в памяти.
Дорог много, но моя самая любимая – это башкирский грейдер, который стелется, извиваясь между зелеными холмами. За задним колесом мотоцикла тянется длинный пыльный шлейф и колышется, словно плащ пилигрима на ветру.

 

 

Километры пролетают незаметно, и в селе Аскино грейдер заканчивается. Наступает время, когда можно перевести дух и подкрепить силы бутылкой свежего кумыса и душистой лепешкой.

 

 

Давно я не ездил этими дорогами, и много изменилось с тех пор. Понтонный мост и паромную переправу в Караиделе сменил капитальный современный мост.

 

 

 

Раньше из Караидели в Месягутово шла грунтовая лесная дорога, на которой нередко можно было увидеть бегущего зайца или токующего на древней сосне глухаря. Сейчас это полностью асфальтовый путь, который прорезает с запада на восток первые отроги Уральских гор.

 

 

 

Восполняю запас продуктов в Месягутово и выбираю в качестве стоянки на ближайшую ночь знакомое мне место на берегу Юрюзани у подножия скалы Сабакай.

 

 

 

Еле слышно потрескивают в костре оставленные кем-то березовые поленья,  дым стелется над вечерним плесом. А тишину таинственной глади Юрюзани нарушает только беспокойный голавль, который вышел на вечернюю охоту. 

 

 

Утром величественная громада Сабакая, словно нос древнего корабля, покрытого мхом и лишайниками, выплывает из тумана и режет острым краем, не двигаясь с места, речную воду. 

 

 

 

Сушу под робкими утренними лучами палатку и снова отмеряю километры дорог колесами мотоцикла. Лесная дорога вновь выводит на берег Юрюзани, на противоположном берегу которой возвышаются лесистые вершины массива Урман-тау.

 

 

 

 

День обещает быть жарким, но я надеюсь вскоре укрыться от зноя в темных пещерах Ашинского района. Вынужденная остановка происходит в селе Малояз, где я замечаю потерянную гайку опорного болта двигателя.
В ближайшем строительном магазине нахожу замену – анкерный болт. Крутить гайку и удерживать болт на месте мне помогает местный дед на Альфе. За что ему огромное спасибо! 
 

 

 

[tim2813]

Никольская и Киселевская пещеры.

 

“Подобное лечится подобным” – говорили древние греки и, несомненно, в этом есть определенная доля истины. Ситуация в Виашерской пещере, когда я оказался на глубине пятидесяти метров под землей без карты, компаса и со слабым представлением о том, где находится  выход, оставила в моей памяти глубокий след. До сих пор с содроганием вспоминаю, как пришлось бороться с накатывающими волнами паники, что я окончу свои дни в этих прекрасных, но бесконечных подземельях. 

После такого опыта лезть под землю, по правде говоря, больше не хотелось, но оставлять страх, который мог стать фобией, тоже не стоило. 

“Клин клином вышибают” – говорит русская поговорка, поэтому от берегов тихой реки Юрюзани еду “короткими” дорогами через Кропачево и Ерал к станции Симская. Дорога неспешно стелется между лесистых сопок грейдером, который петляет от старой части Транссиба и Сибирского тракта, словно решая, какая из двух дорог главнее.

 

 

После железнодорожной станции Симская начинается одна из живописных дорог Урала: Сим – Миньяр – Аша. Асфальтовая дорога прихотливо повторяет движения реки Сим, соперничая в искусстве этого танца с железнодорожным полотном, который перелетает с берега на берег ажурными мостами. 

 

 

 

Решаю начать с маленькой и неглубокой Никольской пещеры. Путь туда начинается близ окраины коллективных садов в шести километрах от Миньяра, но, чтобы попасть под землю, нужно некоторое время карабкаться по каменистому склону лога Золотов дол ( 55.073207, 57.610681 ).

 

 

 

Прохлада пещеры приятно охлаждает после короткого, но резкого подъема. Сама пещера представляет собой несколько небольших гротов, соединенных несложными ступенями ( 55.074849, 57.611466 ).

 

 

 

Двигаюсь дальше по дороге и на окраине городка Аши сворачиваю на север в сторону Киселевского лога. Стены лога образованы известняками и в одной из воронок находится вход в одну из самых глубоких и необычных пещер Челябинской области – в Киселевскую пещеру ( 55.017973, 57.313163 ).

 

 

 

 

Большая часть Ашинского района – это обширное карстовое плато, на котором расположено несколько пещер. Киселевская пещера отличается от многих других подземной рекой, которая вечно струится под сводами, которые никогда не видели света. Именно эта река и явилась целью этого спуска.
Вход в пещеру начинается с глубокой скользкой воронки. Если бы не проложенная веревка, то путь вниз представлял бы определенную сложность.
 

 

Спуск заканчивается первым гротом – Летучих мышей. Зимой здесь нарастают большие ледяные сталактиты и сталагмиты. 

 

 

В отличие от многих других Киселевская пещера отличается мрачностью и суровостью. Проходы между гротами представляют собой завалы из скользких камней, пробираясь по которым нужно беречь голову, не защищенную каской.

 

 

Основной ход пещеры тянется на восток и приводит в грот Музыкальный. Через несколько часов, при возвращении назад, звук падающих с каменного свода капель станет симфонией того, что скоро выход.

 

 

 

Довольно крутой спуск приводит к гротам Манежный, а потом и Температурной аномалии (стены этого грота зимой покрыты инеем). Следующий грот Органный замечателен четырьмя высокими органными трубами, уходящими в недосягаемую высоту.

 

 

Следующий грот  - Жемчужный, названный так из-за довольно редкого для Урала образования – пещерного жемчуга. Потолок здесь покрывают мелкие инкрустации кальцитовых трубок.

 

 

Минуя очередной каменный завал, попадаешь в грот, который какой-то шутник назвал Банкетным залом. Его длина составляет более ста метров, ширина около сорока, а высота почти десять метром. Есть где разгуляться. Ни фонарь, ни вспышка камеры не могут полностью осветить и передать габариты Банкетного грота.

 

 

Чавкающая под каждым шагом глина, не собирается отпускать случайного путника, словно предупреждая: “Не ходи. Оставайся. Посиди. Подумай”.

Следующий грот Хаос действительно представляет собой груду камней, наваленных в случайном порядке. По-видимому, это некогда обрушившийся свод пещеры. Сложность здесь точно такая же, как у прохождения скользкого курумника в горах: отсутствие связи и невозможность быстрой эвакуации. Идти приходится предельно осторожно. Из-за глины большая часть  поверхностей теперь очень опасна.

 

 

Путь в Хаосе раздваивается. Выбираю нижний, но он вскоре заканчивается узким шкуродером, который приводит в мокрый тупик. 

 

 

 

Не имея уверенности в правильности выбранного пути, решаю возвращаться. В памяти еще свежо воспоминание о Смолинской пещере, где такой же горизонтальный лаз стал вертикальным без возможности развернуться.

 

Пытаю счастья в практически вертикальном подъеме из грота через небольшой колодец. Некоторые камни качаются под руками и ногами. 

 В памяти всплывает история в пещере Российской, где действия четырех спелеологов вызвали обвал, который убил половину команды исследователей подземелий.

 

 

Ползу еще чуть выше, пока не появляется  знак: “Человечек, тебе пора обратно”.  Одиночные путешествия всегда дают некоторую свободу действий, но вместе с тем предъявляют ограниченное число на количество ошибок.

 

 

Поразмыслив некоторое время, иду обратным путем. Ни один флаг на Эвересте не заслуживает жизни, отданной на склоне. Воздух на выходе из пещеры опьяняет своей теплотой, невообразимый запах цветов и трав вонзается напрямую в подкорку мозга. Плотная вода Ашинского родника пьянит, словно красное вино. 

 

 

Отсюда мой путь лежит строго на юг до Белого озера.

 

 

[Tour116]

1 час назад, tim2813 сказал:

Никольская и Киселевская пещеры.

 

“Подобное лечится подобным” – говорили древние греки и, несомненно, в этом есть определенная доля истины. Ситуация в Виашерской пещере, когда я оказался на глубине пятидесяти метров под землей без карты, компаса и со слабым представлением о том, где находится  выход, оставила в моей памяти глубокий след. До сих пор с содроганием вспоминаю, как пришлось бороться с накатывающими волнами паники, что я окончу свои дни в этих прекрасных, но бесконечных подземельях. 

После такого опыта лезть под землю, по правде говоря, больше не хотелось, но оставлять страх, который мог стать фобией, тоже не стоило. 

“Клин клином вышибают” – говорит русская поговорка, поэтому от берегов тихой реки Юрюзани еду “короткими” дорогами через Кропачево и Ерал к станции Симская. Дорога неспешно стелется между лесистых сопок грейдером, который петляет от старой части Транссиба и Сибирского тракта, словно решая, какая из двух дорог главнее.

 

 

После железнодорожной станции Симская начинается одна из живописных дорог Урала: Сим – Миньяр – Аша. Асфальтовая дорога прихотливо повторяет движения реки Сим, соперничая в искусстве этого танца с железнодорожным полотном, который перелетает с берега на берег ажурными мостами. 

 

 

 

Решаю начать с маленькой и неглубокой Никольской пещеры. Путь туда начинается близ окраины коллективных садов в шести километрах от Миньяра, но, чтобы попасть под землю, нужно некоторое время карабкаться по каменистому склону лога Золотов дол ( 55.073207, 57.610681 ).

 

 

 

Прохлада пещеры приятно охлаждает после короткого, но резкого подъема. Сама пещера представляет собой несколько небольших гротов, соединенных несложными ступенями ( 55.074849, 57.611466 ).

 

 

 

Двигаюсь дальше по дороге и на окраине городка Аши сворачиваю на север в сторону Киселевского лога. Стены лога образованы известняками и в одной из воронок находится вход в одну из самых глубоких и необычных пещер Челябинской области – в Киселевскую пещеру ( 55.017973, 57.313163 ).

 

 

 

 

Большая часть Ашинского района – это обширное карстовое плато, на котором расположено несколько пещер. Киселевская пещера отличается от многих других подземной рекой, которая вечно струится под сводами, которые никогда не видели света. Именно эта река и явилась целью этого спуска.
Вход в пещеру начинается с глубокой скользкой воронки. Если бы не проложенная веревка, то путь вниз представлял бы определенную сложность.
 

 

Спуск заканчивается первым гротом – Летучих мышей. Зимой здесь нарастают большие ледяные сталактиты и сталагмиты. 

 

 

В отличие от многих других Киселевская пещера отличается мрачностью и суровостью. Проходы между гротами представляют собой завалы из скользких камней, пробираясь по которым нужно беречь голову, не защищенную каской.

 

 

Основной ход пещеры тянется на восток и приводит в грот Музыкальный. Через несколько часов, при возвращении назад, звук падающих с каменного свода капель станет симфонией того, что скоро выход.

 

 

 

Довольно крутой спуск приводит к гротам Манежный, а потом и Температурной аномалии (стены этого грота зимой покрыты инеем). Следующий грот Органный замечателен четырьмя высокими органными трубами, уходящими в недосягаемую высоту.

 

 

Следующий грот  - Жемчужный, названный так из-за довольно редкого для Урала образования – пещерного жемчуга. Потолок здесь покрывают мелкие инкрустации кальцитовых трубок.

 

 

Минуя очередной каменный завал, попадаешь в грот, который какой-то шутник назвал Банкетным залом. Его длина составляет более ста метров, ширина около сорока, а высота почти десять метром. Есть где разгуляться. Ни фонарь, ни вспышка камеры не могут полностью осветить и передать габариты Банкетного грота.

 

 

Чавкающая под каждым шагом глина, не собирается отпускать случайного путника, словно предупреждая: “Не ходи. Оставайся. Посиди. Подумай”.

Следующий грот Хаос действительно представляет собой груду камней, наваленных в случайном порядке. По-видимому, это некогда обрушившийся свод пещеры. Сложность здесь точно такая же, как у прохождения скользкого курумника в горах: отсутствие связи и невозможность быстрой эвакуации. Идти приходится предельно осторожно. Из-за глины большая часть  поверхностей теперь очень опасна.

 

 

Путь в Хаосе раздваивается. Выбираю нижний, но он вскоре заканчивается узким шкуродером, который приводит в мокрый тупик. 

 

 

 

Не имея уверенности в правильности выбранного пути, решаю возвращаться. В памяти еще свежо воспоминание о Смолинской пещере, где такой же горизонтальный лаз стал вертикальным без возможности развернуться.

 

Пытаю счастья в практически вертикальном подъеме из грота через небольшой колодец. Некоторые камни качаются под руками и ногами. 

 В памяти всплывает история в пещере Российской, где действия четырех спелеологов вызвали обвал, который убил половину команды исследователей подземелий.

 

 

Ползу еще чуть выше, пока не появляется  знак: “Человечек, тебе пора обратно”.  Одиночные путешествия всегда дают некоторую свободу действий, но вместе с тем предъявляют ограниченное число на количество ошибок.

 

 

Поразмыслив некоторое время, иду обратным путем. Ни один флаг на Эвересте не заслуживает жизни, отданной на склоне. Воздух на выходе из пещеры опьяняет своей теплотой, невообразимый запах цветов и трав вонзается напрямую в подкорку мозга. Плотная вода Ашинского родника пьянит, словно красное вино. 

 

 

Отсюда мой путь лежит строго на юг до Белого озера.

 

 

Есть что то в этом безмолвном подземном царстве. Что то манящее и, порой, убийственно опасное.